«Мы хотим, чтобы нас услышали»

Тайга да болота. Сложно поверить, что вот так, в XXI веке, живут люди – без панельных домов, сотовой связи и магазинов за углом. А ведь живут. По утрам добывают рыбу, днем собирают ягоды и грибы, вечером вышивают национальный орнамент на унтах и рассказывают детворе легенды и сказки. Люди «из цивилизации» сюда попадают крайне редко: дойти сюда невозможно, а вертолеты прилетают только по делу, и то – с гуманитарной миссией. И один из поводов, когда хозяева тайги позволяют городским зайти на свое стойбище – голосование. К нему аборигены относятся крайне серьезно. Почему?

Один голос – минус 10 литров брусники

И даже в жаркую пору – период сбора дикоросов, которые прокормят их до следующего лета, ханты готовы освободить целый день, чтобы дождаться вертолета с членами избиркома на борту.
- Для нас это, конечно, накладно получается. За день мы собираем не меньше 10 литров брусники и черники. Большую часть продаем, что-то оставляем для себя. Этот месяц будет кормить нас весь год. Наше стойбище – ягодное. Здесь болота хорошие, брусники много. Надо собирать, раз природа нам дает дикоросы. Но ради такого дела, как голосование, мы готовы и дома посидеть. Отец сказал, что звонили из деревни (Русскинской), вот мы и ждали, – делится Любава Покачева.
Девушке с красивым именем всего 21 год. Так вышло, что голосует она впервые – в прошлые выборы застать дома хозяев больших угодий не удалось. Неудивительно, ведь дел у семьи Покачевых хоть отбавляй: то оленей пасти нужно, то по хозяйству хлопотать, то одежду шить.
- Мы хорошо живем, вместе с мамой и папой нас шестеро в семье. Я честно вам скажу – мне нравится моя жизнь, у нас свой уклад, и мы на своем стойбище сами себе хозяева. Но если новый глава Тюменской области будет нам помогать, то мы будем только рады этому, – улыбается девушка.

Ориентиры – болота да сосны
Семья Покачевых – одна из самых больших, что прописаны в деревне Русскинская. Их владения раскинулись на 30 гектарах – по десять на каждую из трех супружеских пар с детьми. Угодья просторные, болотистые. Братья Олег и Иван – тоже в этот день на борту вертолета, как провожатые. Они ориентируются в тайге по соснам, рекам и болотам. Где-то деревья высокие и густые, разрезает их тонкой полосой только извилистый Тром-Аган – «божья река» в переводе с языка ханты. А где-то ни одной сосны, только болота – оранжево-рубиновые, похожие с высоты птичьего полета на кратеры Марса, и сочно-зеленые, как недозревшая петрушка. Там, где болота темнее, – почва более устойчивая. На «петрушковых» стойбищах пришвартовываться нельзя – вертолет на 15 минут вынужден зависнуть в воздухе, в десятках сантиметрах от земли, пока члены избиркома собирают голоса.
- Ханты на своих угодьях строят сразу несколько жилищ – летние и зимние. Если половодье, то переходим на стойбище, что повыше. Если дикоросы собирать надо, то идем к болотам поближе. И угадать можем только мы, где сегодня искать семью, – объясняет Олег.
На все три семьи у Покачевых больше 1200 голов оленей. Это, по меркам коренных, немало. Но вот проблема – прокормить их аборигены могут едва ли.
- Ягель едят, сами пасутся, добывают себе пропитание. Кормов не хватает, хотя мы очень стараемся комбикормами запасаться. Вот это для нас большая проблема. Вот с ней бы нам как-то помочь надо, – говорят ханты.

Есть женщины в югорской тайге
Обитатели тайги – трудяги. Их день расписан по минутам. Одна из старейшин семейства Покачевых – 77-летняя Татьяна Тэвлина – на стойбище проживает с дочерью и внучкой. Вообще у нее четверо детей, трое из которых – сыновья. А внуков она и вовсе не может сосчитать, сбиваясь на втором десятке. Говорит, дети помогают чем могут: присматривают за оленями, привозят ягоду, шуршат по хозяйству.
- Сейчас вот дочь с внучкой в больницу попали, так я одна. Но ничего, всю неделю на рыбалку хожу, каждый день килограммов по восемь набираю рыбки. То щука попадает, то окунь, то язь. Все перерабатываю, - вялю обычно. Потом будет вкусно. А вечерами мордушки плету (специальные загоны для ловли рыбы. – Прим. автора), - рассказывает женщина.
Татьяна Ивановна и в свои 77 даст фору любому ханты. Внуки рассказывают, что бабушка и на охоту ходит, и на оленях умеет ездить, и даже дрова рубит – сама, не дожидаясь мужской помощи.

«Мы ждем вертолет»
В деревню бабушка приезжает редко. И даже в лютые морозы она предпочитает греться в избе на стойбище. Хотя в Русскинской у нее есть свой угол.
- Я больше люблю здесь, в лесу, жить. Мне тут спокойнее, что ли. Но честно скажу, я этих выборов очень жду. Мне так хочется, чтобы у нас в деревне достойного главу избрали и инициативных депутатов. Я бы их пригласила к себе на стойбище, чтобы они хоть посмотрели, как мы тут живем, а, может, и помощь предложили какую-то. Да и в поселке, как мне кажется, можно порядок навести: на улицах прибраться, цветов посадить, например, – говорит Татьяна Тэвлина.
Гостей из поселка женщина встречает, как и полагается, радушно. Для них она все утро варила национальное блюдо из оленины и даже вытащила из лабазов припасенную на зиму морошку. Говорит, что понимает специфику работы избиркома – две недели кочевания от стойбища к стойбищу.
- У них работа сложная. И почетная! Вы только представьте – весь день на вертолете, чтобы всех нас облететь, и на земле бегом. Покушать, небось, некогда? – спрашивает у членов избирательной комиссии. – Ну вот! А для нас это праздник. Мы ждем вертолет. Хоть и живем в лесу, но знаем наших кандидатов – и на пост губернатора области, и на места в поселке тоже. Вся наша семья всегда голосует. Мы хотим своим правом пользоваться. А как же еще?

Источник