Башкирия: почему у пенсий нет «потолка»

Пенсионная реформа, предложенная правительством России, стала раздражителем номер один. Еще бы! Она касается всех: и молодежи, и людей предпенсионного возраста, и работающих пенсионеров, коих в нашей стране почти треть от вышедших на пенсию. Последние опасаются, не будет ли каких-либо неприятных сюрпризов, когда они прекратят свои трудовые отношения, и не потеснят ли их более молодые коллеги. Ведь никому не хочется снижать уровень своей жизни, особенно если он складывается из двух составляющих: пенсии, хотя и без текущих компенсаций, и заработной платы.

Россиян пытаются убедить, что пенсионная реформа выгодна прежде всего пенсионерам, то есть упор делается на материальное обеспечение. Мол, из-за увеличения поступлений в Пенсионный фонд России пенсии в среднем возрастут на одну тысячу рублей в месяц. При компенсации в шесть-семь процентов, что соответствует сложившемуся в последние годы уровню инфляции (если учитывать все расходы, включая повышение цен на бензин и платные услуги, а не только на продукты питания), и в прежние годы пенсии, составляющие сумму выше среднего, увеличивались примерно на тысячу рублей. Это хорошо, но что такое 1000 рублей сейчас? Один поход в сетевой магазин за покупками или приобретение не самых дорогих лекарств.

И об этой прибавке как о возможном большом достижении говорят высокопоставленные разработчики из министерств и ведомств, у которых доходы зашкаливают за миллион. Кстати, когда они выйдут на пенсию, их пенсионное обеспечение при условии выработки положенного государственного стажа будет в разы больше, чем у среднестатического российского пенсионера. Поскольку еще при Ельцине принят закон, позволяющий госслужащим выплачивать пенсию в размере 80 процентов от среднего заработка. Соответственно, чем больше зарплата, тем выше будет ожидаемая пенсия. Причем «потолка» у таких пенсий нет, и выплачиваются они прямиком из бюджета.

Тут нелишне вспомнить, что в советские времена были пенсии нескольких типов: обычные для рядовых сотрудников (в среднем 120 рублей при наличии необходимого трудового стажа), повышенные (132 рубля при большом стаже) и пенсии союзного значения — 250 рублей. Выплачивались они руководителям высокого ранга (министрам, секретарям обкомов, горкомов, директорам крупных предприятий и т.д.). Как видим, по сравнению с обычной пенсией превышение всего в два раза.

Почему же сейчас нет никаких ограничений при назначении пенсий чиновникам высшего эшелона? И какой бюджет это способен выдержать?! Не слишком ли жирно в нынешней непростой ситуации, когда от народа требуют определенных жертв?

Почему же так много людей выступают против пенсионной реформы? Думаю, здесь ключевое слово — справедливость. Когда электорат знакомится с налоговыми декларациями депутатов всех уровней и первых руководителей министерств и ведомств, ничего кроме бессильной злобы не возникает. Верхушка общества владеет огромными участками земли, особняками и квартирами даже на несовершеннолетних детей и внуков, не говоря уж о прочей недвижимости и дорогих автомобилях. Доходы некоторых «слуг народа» возросли за последние годы в десятки раз, и это несмотря на кризис, о котором так много говорят.

А простой труженик с невысокой зарплатой рад, что дожил до пенсии и будет получать ее вдобавок к заработку, если на работе не захотят его уволить или сократить. Видимо, разработчикам реформы невдомек, как и на что живут обычные граждане. Похоже, реформаторы «страшно далеки от народа», как говорил Герцен о декабристах. И если бы обычные россияне видели, что сейчас тяжело всем, включая руководящее звено страны, они бы восприняли идею повысить пенсионный возраст без теперешних протестных настроений, понимая ее неизбежность и необходимость. Увы, это факт: мы попали в демографическую яму и работоспособных кадров становится все меньше.

Что касается пенсий госслужащих, то у рядовых сотрудников они не очень-то отличаются от трудовых пенсий по старости, потому что мало кто из «чиновничьего планктона» может похвастаться высокой зарплатой. Речь идет не о них, а о тех, кто стоит выше и выше. Вот этой элите не мешало бы умерить свои аппетиты. Но для этого нужны изменения на законодательном уровне. Впрочем, боюсь, что круг замкнется: законы у нас принимают те, кто нынче у власти.

И напоследок приведу разговор с моей давней знакомой. На пенсию она собиралась выходить в следующем году, в 55 лет. Однако женщины 1964 года рождения оказались первыми «жертвами» предстоящей пенсионной реформы, и ей придется поработать до пенсии еще год.

— Все мои планы рушатся, — вздыхает моя собеседница. — Рассчитывала, что за счет пенсии повысится мой ежемесячный доход, ведь работу я оставлять пока не собираюсь. А в случае чего готова была посидеть с внуками и отпустить дочь из декретного отпуска на службу в офис. Вот и опять мы живем в эпоху перемен…

О том, как трудно пенсионерам удержаться на рабочем месте, читайте в материале «ОЭГ», опубликованном ранее. Не думаю, что эта ситуация резко изменится после принятия пенсионной реформы.

Источник