Наши «объятия» с Россией уже не могут быть дружескими

В октябре 2014 года я отправился на юго-восток Украины, в город Мариуполь. Там я встретил украинских добровольцев, принадлежавших к тому или иному батальону, и каждый из них щеголял нашивкой своего подразделения на рукаве полевой формы. Надо сказать, эту встречу трудно назвать радостной. Сердитый солдат спросил меня, почему США не снабжают Украину оружием, которое ей необходимо для самообороны. Гневным и обвиняющим тоном он заявил, что американцы ведут себя так, будто от них ждут, что они «пожертвуют» оружие Украине. «Мы можем купить эти ракеты, – сказал он. Просто продайте их нам».

Администрация Обамы упорно отказывалась продавать вооружения правительству Украины. Лишь с приходом Трампа украинцы получили противотанковые ракеты «Javelin», и Трамп позаботился о том, чтобы они заплатили сполна. Украинская армия выросла с 6 тысяч боеспособных военнослужащих в 2014 году до, вероятно, 150 тысяч в июне 2021 года. А если добавить к этому Нацгвардию и другие структуры, общее число будет гораздо выше.

Впрочем, тот факт, что военная поддержка Соединенных Штатов Украине зашла настолько далеко, насколько это возможно, является очевидным для руководства России, что бы ни говорил Путин. Чтобы оправдать бряцание оружием и наращивание военной силы на границах Украины, российский президент говорит об обеспокоенности «окружением» НАТО. В то же время, как он прекрасно знает, все более слабый и отживающий блок НАТО никогда не принимал ни одной страны, которая не контролировала бы полностью свою собственную территорию и не была бы признана мировым сообществом, и прежде всего ближайшими соседями.

Даже если бы «гибридное вторжение» в восточные регионы Украины закончилось, аннексия Крыма, который признается частью Украины всеми, за исключением нескольких государств, таких как Северная Корея, Куба, Сирия и других столь же милых режимов, в любом случае исключала бы для Украины возможность вступления в НАТО.

Аннексия Крыма была параноидальным, но решительным шагом, мотивированным уязвимостью как Черноморского флота в Севастополе, так и элитной недвижимости на побережье. Севастополь пользовался особым статусом в СССР. После того, как Никита Хрущев передал Крым Украине в 1954 году, полуостров стал автономной республикой, а Севастополь – городом республиканского значения, наравне с украинской столицей Киевом. Затем внезапный распад Советского Союза сделал положение Севастополя неустойчивым. Наконец, украинский Евромайдан 2014 года стал апогеем для ультранационалистов, и напуганный событиями Кремль не стал рисковать. Признаком важности Севастополя в глазах Москвы является тот факт, что Россия отказалась от третьего пути: признать Крым марионеточной «независимой» республикой, как это было с Абхазией и Южной Осетией. В конце концов, опасаясь уязвимости Севастополя, российский режим выбрал вариант полной аннексии полуострова вместе с неизбежными западными санкциями. Севастополь снова является «городом федерального значения», наравне с Москвой и Санкт-Петербургом.

Еще одна призма, через которую следует рассматривать действия России на Украине – это просто газ. Москва отчаянно пытается запустить газопровод «Северный поток-2», идущий напрямую в Германию, минуя строптивые транзитные страны, такие как Польша и Украина. Путин делает ставку на то, что Германия тоже отдаст приоритет деньгам. Возможно, он прав: исторические торговые связи между Германией и Россией могут перевесить национальный суверенитет и международно признанные границы Украины. В конце концов, в прошлом Берлин не раз поступал таким образом.

Хотя некоторые западные консерваторы рассматривают Путина как защитника традиционных христианских ценностей (это означает, что распространяемый Кремлем миф пользуется некоторым успехом), «светская» составляющая выдает истинный характер его власти. Путин и сам явно некомфортно чувствует себя, будучи вынужден совмещать почитание славы Российской империи и сталинского наследия СССР. Москва отчасти оправдывает нынешнюю реабилитацию Сталина (не в последнюю очередь в аннексированном Крыму) тем фактом, что США и Великобритания вступили с ним в коалицию во Второй мировой войне. Аргумент о том, что Запад объединился со злом сталинизма только для того, чтобы победить еще более опасное зло нацизма, не находит отклика в коридорах Кремля. А между тем, по мере того, как Сталин возвращает себе респектабельность в России, поляризация между Россией и Украиной становится все более радикальной.

Америка вбросила беспрецедентные деньги в продвижение «гражданского общества» и демократии на Украине (пять миллиардов долларов, согласно заявлению помощника госсекретаря США в разгар «евромайдана» 2014 года). Это завершилось свержением демократически избранного президента в результате кровавых уличных беспорядков. Когда Россия заявила о «государственном перевороте» и указала на «фашистские взгляды» некоторых новых лидеров в Киеве, которые боготворили исторических деятелей, связанных с нацистами, Соединенные Штаты стояли в стороне и наблюдали, как российские военные захватили Крым и в течение трех недель присоединили его к Российской Федерации. Оглядываясь назад, следует признать, что Вашингтон не проявил ни дальновидности, ни осмотрительности. На Америке лежит часть вины за расчленение украинского государства.

Мы можем зажечь свечи и помолиться за украинцев, но заходить дальше Америке не следует. Россия будет зубами держаться за Севастополь, «город русской славы», а Берлин будет решать, стоит ли играть в путинскую игру и заключать газовую сделку, якобы предотвращающую возобновление российской агрессии на Украине. Скорее всего, долгосрочные санкции приведут к новой вялой «миниверсии» холодной войны, которая сама по себе была формой международных санкций.

Мы не признаем российский суверенитет над Крымом, подобно тому, как никогда не признавали советский суверенитет над Эстонией, Латвией и Литвой. В рамках этих параметров жизнь и бизнес будут продолжаться. Нашим «объятиям» с Россией всегда будет мешать Украина. Разумеется, мы по-прежнему будем работать с Россией и разговаривать с Путиным, но не как друзья.

Источник