Донецкие риелторы рассказали, кто покупает квартиры на линии фронта

Донецк в очередной раз остался без воды после обстрела Донецкой фильтровальной станции. Военный город все же. Но и в нем продолжается жизнь. Несмотря на любую канонаду, всегда идет торговля хлебом, целуются парочки на бульваре и… продаются дома и квартиры.В месяц в Донецке осуществляется от 30 до 40 сделок с недвижимостью, целый бизнес выстроился по обе стороны линии фронта — со специальным транспортом и «окнами» на блокпостах для вывоза мебели, особыми схемами передачи и перевода денег с территории, где нет общепринятой банковской системы и банковских ячеек. Бизнес этот теневой и довольно закрытый. Но корреспондент «МК» смог доверительно поговорить с парой риелторов в Донецке на условиях строгой анонимности.

— Давно вы в бизнесе?

— Риелторами мы стали с августа 2016 года. До этого мы какое-то время провели в Москве, до этого — ополчение. О войне сегодня говорить не будем.

— Был опыт какой-то?

— Да, был! Свое жилье до войны мы приобретали сами, сами и шишки набивали. Туда, домой, вернуться уже не сможем, скорее всего, предстоит покупка жилья здесь — почему бы не поработать в этой сфере, не поизучать рынок, условия, чтобы исключить обман?

— Парой работаете?

—В Донецке невозможно работать в одиночку. В первую очередь потому, что ты выезжаешь на показы уже ближе к ночи, после 18.00, покупатели-то все служащие, работающие. Одна-другая комната, квартира, дом — и ты уже накануне комендантского часа…

— Без оружия хоть ездите?

— Конечно! Тут его можно приобрести, но за незаконное приобретение и ношение — тюрьма. Мы стараемся законов не нарушать.

— Сколько стоят квартиры в Донецке?

— Очень разные ценовые категории. Можно купить и за 5 тыс. в Петровском районе (рядом с линией фронта. — Прим. «МК») и любом подобном. Мы знаем человека, который покупает недвижимость именно в обстреливаемых районах, чтобы отстроиться после войны и продать гораздо дороже.

— Что, и у аэропорта в поселке Октябрьский (один из самых дорогих районов Донецка до войны, сейчас наиболее пострадал от боев) покупают?

— Женщина, наш клиент, купила там два дома, чтобы потом отстроить в случае разрешения ситуации, под дачи.

— А как вы показывали эти дома?

— Нормально — выезжали туда в светлое время суток, когда не очень стреляют. В таких районах подстраиваешься под войну и клиента.

— Зачем людям приобретать квартиры в «зоне обстрела»?

— Понимаете, если смотреть по размерам, качеству постройки, обстановке, инфраструктуре, то в «боевых» районах есть дома гораздо лучше, чем в центре города. Мы видели дом 300 м2, с огромным бассейном, крытыми беседками с мангалами, прекрасной большой территорией — он стоил 100 тысяч долларов. А внутри города за те же 100 тысяч дома нельзя даже сравнивать, небо и земля!

Цены разные, покупателей в рисковых районах мало, люди это понимают, уступают. Желание одно: «скинуть» недвижимость и уехать.

— И кто покупает?

- В центральном Калининском районе, двухкомнатный «новострой» со всеми наворотами, мебелью, большой площадью — за 100 тысяч ушел приезжему-военнослужащему. Пару раз покупатели-одесситы попадались, а так в основном россияне. У местных денег нет, они продают. Особенно люди из бизнеса. Дома, которые до войны стоили по 500 тысяч и выше в районе Демьяна Бедного (фешенебельные частные дома у городского парка), сейчас реально продаются по цене 200 тыс. Мебель уникальную не вывозят, чтоб не платить за провоз через линию фронта.

— А самые дорогие предложения?

— Гостиница в Калининском районе продается за 3 миллиона долларов, люди не смогли вести здесь гостиничный бизнес и продают.

— Я слышал в связи с ней фамилию известного футболиста…

— Мы тоже слышали, но имя говорить не будем. Там в пакете с гостиницей отличная квартира в семь комнат, с мраморными атлантами ручной работы, которые «держат» потолок в кухне; одну комнату практически полностью, до журнального столика, занимает хрустальная люстра. Квартира продавалась за 250 тысяч. Сейчас представитель хозяина снизил цену до 200. Пока покупателей не было…

— Как оформляются сделки?

— Есть с 2015 года нотариат ДНР, там идет официальное оформление в Донецке, и подпольно — у украинских нотариусов на той территории. Все риелторские группы здесь обязательно имеют партнера на той стороне или выезжают на сделки сами. До декабря 2016 года в Донецк заезжали украинские нотариусы и за дополнительную плату осуществляли сделки здесь. Сейчас эта практика жестко пресечена, их и раньше арестовывали, а теперь и подавно. С декабря 2016-го все сделки требуют оформлять исключительно в ДНР, и никакой Украины!

Сейчас сделка в первую очередь оформляется в ДНР, и уже за 5%. А если человек решил еще и на той стороне оформить сделку, то это его личная проблема.

— А какой рынок аренды?

— Труднее всего снять квартиру военнослужащим. Их трудно выселять в случае чего. У нас была ситуация в Ленинском районе. Перестали бойцы платить, и их полгода не могли выселить, только с помощью военной комендатуры получилось, полиция не бралась. Такие случаи портят рынок. Оформление аренды для военнослужащих теперь легко происходит, если разговор идет о цене от 25 тысяч рублей в месяц.

Минимальные цены на «бабушкины» квартиры — от 2,5 тысячи рублей в месяц, мы даже видели вариант комнаты в квартире в центре за 1000 рублей. Неплохая трехкомнатная в центре с косметическим ремонтом и техникой будет стоить от 8 до 12 тысяч рублей. Максимальный размер аренды — 500–600 долларов в месяц, это новостройки, евроремонт и т.д.

***

За время поездок я встречал и покупателей, и продавцов, и владельцев недвижимости в Донецке. Запомнился таксист в Ростове-на-Дону, который признался, что купил землю в поселке Спартак (по нему линия фронта проходит). «У меня-то земли вообще не было. А там будет! Мир придет, а у меня договор купли-продажи уже есть», — спокойно пояснял Володя.

И очень запомнился разговор со знакомым бывшим крупным донецким бизнесменом, который сейчас коротает время в собственном ресторане в центре города. До войны у него был большой дом в поселке Пески, сейчас в этом пригороде Донецка стоят передовые части ВСУ, с 2014 года там идут бои. «Понимаешь, я даже не навожу справки, что там с домом, — говорил он мне. — Ну, узнаю я, что он еще цел. А потом в него на следующей неделе попадет снаряд, и что? Мало того, когда закончится война, неясно, сколько железа и мин будет в земле бывших заповедных Песок и когда это все разминируют. И смогут ли мои подросшие дети из Севастополя переехать в этот дом? Я просто о нем забыл, вычеркнул, закрыл вопрос! И живу сегодняшним днем. И тебе то же самое советую».