Зачем в Башкирии женщины терпят побои

— Какое жуткое зрелище! Неужели болезнь такая? — изумилась я, когда мой взгляд в парилке общественной бани случайно остановился на женщине, чьё тело было сплошь усыпано синяками разной степени «зрелости». Такое чувство, что её с большой силой тыкали каким-то предметом с круглым концом, от которого и остались отметины. Однако услышанный дальше диалог женщины с соседкой по полке развеял эту гипотезу. На самом деле у её супруга имеется «милая» привычка в минуты злости хватать жену за любые части тела и с силой давить, пока та не взвоет от боли. Отсюда и синяки.

— Посадить его надо было давно, — вздохнула её собеседница.

— Кто его посадит за синяки? В прошлом году он мне руку сломал, и то не тронули. Даже если посадят на год-два, всё равно к нам с детьми вернётся, вообще озвереет, — укоризненно подняла брови пострадавшая.

Страшно то, что подобные эпизоды вовсе не являются экзотикой. Мужчина частенько с зависимой от него женой обращается, как с животным — на языке рукоприкладства и брани. Женщине в таких случаях обращаться за защитой не к кому: в полиции скажут, «когда убьют, тогда придём», старшие родственники и религиозные деятели будут рассказывать о «женской мягкости и мудрости». Ведь в этих сферах тоже рулят обычно мужчины. И те, кто два года назад принял решение отнести домашнее насилие в разряд административных правонарушений, в большинстве своём номинально относятся к сильному полу.

Не знаю, как другим, но мне от такой ловушки плакать хочется.

Между тем, печальная статистка гибели женщин от рук мужей и сожителей говорит, что трагическому исходу в большинстве случаев предшествовало рукоприкладство. Просто жертвы насилия не доводили дело до обращения в официальные инстанции. И причина была не только в страхе, что мужчина проявит ответную агрессию, но и в отсутствии финансов: женщина опасается, что не сможет вырастить в одиночку одного, а то и двоих детей. Вот и терпит. До последнего. Мужчина хорошо это понимает и, как правило, начинает распускать руки в период декретного отпуска, когда супруга максимально от него зависит.

Правда, молодое поколение всё чаще делает другой выбор — в сторону бездетности. Таким образом, сохраняя свободу для манёвра: всегда можно уйти от зарвавшегося супруга. Да и тратить свою зарплату только на себя гораздо приятнее. Тем более что, по данным Росстата, в России доля малоимущих семей с несовершеннолетними составляет 81 процент (!) от численности всех малоимущих. Из них 25 процентов — это семьи с одним ребёнком. То есть, наличие даже одного дитя, ставит семью на грань выживания. А если уж женщине приходится справляться одной?

Вот и получается такая печальная статистика: сегодня в Башкирии на 100 родов приходится 30 абортов, российская статистика также близка к этой цифре. То есть, каждое четвёртое зачатие заканчивается избавлением от малыша. Общественные деятели пока не находят ничего лучше, как винить в этом исключительно женщин. И правда, проще же назвать женщину, отправившуюся на аборт, «бессовестной», как это сделал на днях протоиерей Дмитрий Смирнов (он пугал россиян «азиатчиной» и требовал запрета на прерывание беременности), чем реально поддержать её финансово, без излишнего морализаторства.

Единственное здравое суждение на эту тему я прочитала в социальных сетях от руководителя республиканского парламента: «...в особой поддержке нуждаются неполные семьи. Именно нежелание отца создать семью и нести ответственность за ребёнка обычно толкает женщин на аборты. Гарантия социальной защищённости матерей-одиночек помогла бы избежать таких решений, спасла бы детские жизни», — написал он. Как говорится, ни отнять, ни прибавить.

Источник