Вопрос выживания для Украины: повернется ли она к России

Ровно год назад на страницах «МК» мы начали дискуссию на тему «Как нам вернуть Украину».За прошедший год ситуация в российско-украинских отношениях ожидаемо ухудшилась, поэтому продолжение данного разговора стало еще более актуально.

На данный момент существует несколько тенденций ухудшения наших отношений с Киевом, ведь прежде чем воссоединяться, как учил тов. Ленин, необходимо тотально размежеваться. Увы, исторический процесс со времен Ильича не сильно видоизменился.

Сейчас мы находимся в стадии, близкой к тотальному размежеванию: самолеты давно не летают; поезда пока что ездят (но это временно); заводы, ориентированные на продажу своей продукции в Россию, простаивают или уже закрыты; Верховная рада приняла закон об интеграции в НАТО и рассматривает проект закона о принудительной передаче церквей УПЦ Московского патриархата самопровозглашенному киевскому; на фоне таки подписанного соглашения о безвизовом режиме с ЕС до конца года для граждан РФ, вероятно, введут электронные визы и сделают возможным въезд исключительно по биометрическим паспортам.

Казалось бы, куда уж дальше — только если война? Но, поскольку алармистских оценок уже прозвучало достаточно, давайте перейдем к позитивному прогнозированию  — что будет после?

На момент последнего госпереворота и начала гражданской войны на Донбассе мы имели следующее: колоссальные $38,2 млрд товарооборота между нашими странами, при том, что импорт из России составлял $23,2 млрд, в то время как украинских товаров в Россию продавали на $15,1 млрд. За три прошедших после «революции достоинства» года общий объем внешней торговли Украины сократился более чем вдвое, а товарооборот с Россией упал на 78% — с 38 до нынешних 8 млрд у.е.

Главный вопрос последних трех лет — сможет ли Украина перестроиться на европейский рынок, уйдя с российского? Ответ на него очевиден. Несмотря на все старания, экспорт в страны ЕС после подписания соглашения о зоне свободной торговли в абсолютном выражении только упал. И не только обвалившаяся со времен «евромайдана» более чем в 4 раза гривна тому виной. Объяснения этому можно встретить интересные: например, российские контрсанкции так сильно ударили по европейским фермерам, что им пришлось всю свою продукцию, прежде поставлявшуюся в Россию, реализовывать на европейском рынке, где в силу ее переизбытка уже не осталось места для украинских фермеров (можно подумать, оно там было). Очевидно, осталось только объяснить, что ради этого контрсанкции и были придуманы, и дело с концом.

Вся крупная украинская промышленность, расположенная преимущественно в регионах юго-востока страны, была завязана на поставки энергетических ресурсов либо с Донбасса, либо напрямую из России. В силу ведения непризнанной гражданской войны под названием АТО эти цепочки в массе своей были разрушены, а новые не появились. В результате отдельные гиганты индустрии просто ликвидировались, например знаменитый Мариупольский металлургический комбинат имени Ильича. Массовые сокращения прошли на другом крупном мариупольском предприятии — «Азовмаше». Фактически остановлена работа наукоемких предприятий Запорожья и Днепропетровской области («Южмаш», КБ «Южное», «Моторсич» и пр.).

Из-за блокады Донбасса потеряна добыча антрацита, большая часть химических предприятий заморозила работу из-за нехватки сырья, Одесский припортовый завод вновь закрылся до лучших времен. Не менее удручающая обстановка в машиностроении, которое ранее было ориентировано на российский рынок и теперь вынуждено простаивать без заказов. Все это стало следствием политики евроинтеграции Киева, главный лозунг которой «прочь от Москвы». Разумеется, для местного обывателя это преподносится как результат «войны с Россией», «агрессии российско-террористических войск» и т.д.

В этих условиях российский бизнес, оставшийся работать на Украине, вынужден срочно менять вывески. После запрета на работу «дочек» российских банков с государственным участием одну из самых крупных банковских сетей Украины, принадлежавшую Сбербанку, через свой латвийский Норвик Банк купил сын бизнесмена Михаила Гуцериева Саид. Место запрещенного Порошенко Яндекса, вероятнее всего, займет Рамблер, объявивший о срочной разработке интернет-поисковика для украинского рынка. Формально гражданин Великобритании Саид Гуцериев, конечно, не имеет никакого отношения к геополитическим интересам России, но фактически разве сможет сын владельца «РуссНефти» пойти против воли Москвы?

Некоторые эксперты подчас предлагают порвать все оставшиеся связи с Киевом, в запале начиная сравнивать нынешнее состояние российско-украинских отношений с сербско-хорватским конфликтом. Порвать-то всегда легко, вопрос — как потом вновь отстроить.

У меня перед глазами другой пример — Латвия, государство, по степени «антироссийскости» некоторых своих руководителей близкое к нынешнему Киеву (но все-таки не дотягивающее до него). Наиболее русская из всех балтийских республик, с третью русского населения и основным центром русской жизни во втором по величине после Риги городе Даугавпилсе, столице региона Латгалия. Старый русский город Двинск (Борисоглебск, Динабург), в результате событий Гражданской войны отошедший независимой Латвии, до сих пор считается благодатной почвой для местного «русского сепаратизма» латгальского разлива. НАТО очень любит проводить в Латвии разнообразные учения по «отражению агрессии», при этом в качестве модели часто выступает Даугавпилс и Латгалия, которые «захватили войска северного соседа». Явно не Финляндии.

Одной из главных политических сил, неизменно лидирующей последние годы на выборах, но по общему количеству голосов так и недопущенной пока к формированию власти, является партия «Центр согласия», опирающаяся главным образом на симпатии русскоязычных жителей. Один из двух ее лидеров — уже в третий раз переизбранный мэром Риги Нил Ушаков — в прошлом журналист балтийского бюро Первого канала.

При этом в Риге каждый год 16 марта проходят марши «легионеров СС», периодически вылезают различные местные деятели из числа депутатов, публично сравнивающие русских со «вшами», а летом местные националисты проводят военизированные лагеря для молодежи — в общем, полный набор атрибутов современного неонацизма. Однако, несмотря на это, товарооборот между нашими странами по итогам 2016 года составил более $5 млрд, что очень даже прилично для такой маленькой страны. Морской порт Вентспилса остается ключевым в логистической цепочке множества товаров, следующих в/из России, включая в первую очередь нефть.

Вероятно, только подобной логикой можно объяснить упорное желание Украины вопреки всем разговорам про «агрессию Москвы» сохранить транзит российского газа через свою территорию и после 31 декабря 2019 года — окончания срока действия текущего газового контракта. Получается, война войной, а транзит по расписанию? Не говоря уже о том, что львиная доля ГСМ на Украину как поставлялась, так и поставляется из России.

Есть и другой пример — Грузия, где после 8 лет пребывания русофоба Саакашвили у власти новая власть в лице партии Бориса Иванишвили делает аккуратные шаги, потихоньку восстанавливая отношения с Москвой. Или та же самая Молдова, где уже 8 лет, с 2009 года, исполнительная власть принадлежит прорумынски настроенной «европейской коалиции», а президентом недавно стал «друг России» социалист Игорь Додон, в честь чего запрет на поставку молдавских вин на российский рынок был оперативно отменен.

Всю свою «незалежную» жизнь Украина с той или иной степенью изящества балансировала между Западом и Востоком, Европой и Россией, регулярно снимая сливки в различных пропорциях с обеих сторон. После 2014 года этот баланс был нарушен. «Восточный полюс» резко сократился, и крен в сторону Запада стал, очевидно, менее доходным.

Но Украина — даже не Латвия с Грузией и Молдовой вместе взятыми. Это 40 миллионов населения и территория, сопоставимая с Францией. Поэтому для нынешнего Киева вопрос сохранения баланса Восток — Запад является вопросом собственного выживания как государства, а значит, рано или поздно его придется восстановить. А тогда, глядишь, и отношения между народами начнут улучшаться.