В Башкирии раскручивают детоцентризм

Недавно от знакомой по творческим мукам я услышала одну историю. Она её поведала обыденным тоном. Но у меня волосы дыбом встали.

— Моя бабушка была самой младшей в семье. В голодные двадцатые годы мать дала ей отраву. Чтобы не тратить на бесполезный рот драгоценную еду, которая может спасти от смерти старших детей. Однако ребёнка вытошнило, и за два дня малышка оклемалась. Потом так получилось, что бабушке пришлось досматривать уже состарившуюся мать. Она за ней ухаживала. Без обид. Была даже благодарна за то, что всё же оставила в живых. Потому что некоторые односельчане своих младших детей съели.

Подумать только: если бы не счастливое стечение обстоятельств, передо мной не сидела бы умная, эмоционально живая и талантливая женщина! Ведь в разгар голодомора 20-х годов прошлого века каннибализм был вполне массовым явлением. Жуткий голод тогда погубил миллионы людей на Украине, Северном Кавказе, Казахстане, Южном Урале и Западной Сибири. И в первую очередь в расход шли маленькие дети. Советские чиновники даже выпускали плакаты с надписями: «Питаться собственными детьми — варварство». Но на них мало кто обращал внимания. Малыши были балластом, ради которого и в голову не приходило рисковать взрослыми.

Сегодня, во втором десятилетии уже нашего века, ситуация прямо противоположная. Детоцентризм раскручен до предела. В топку «хотелкам» детства кидаются все семейные ресурсы.

13-летний сын приятелей абсолютно не знаком со словом «нет». Ни одно учинённое им безобразие с самого раннего детства не вызывало жёсткую или хотя бы критическую реакцию родителей. Мама наложила табу на строгость по отношению к мальчику. Любая попытка отца или старшего брата призвать пацана к ответу вызывала неистовое верещание матери: «У него порок сердца, астма, врачи велели его не нервировать! Он задыхается!» Не настораживало её то, что «больное» дитя день-деньской носилось по квартире, круша всё на своём пути (в том числе дорогостоящую аппаратуру и бытовую технику). И то, что неистовую истерику с одышкой мальчик разворачивал лишь при попытках запретить какие-то шалости или при отказе в покупке желанной вещи. Сегодня подросток ни в грош не ставит никого из членов семьи. «Оброс» двойками, с понятиями «домашнее задание» и «помощь родителям» вовсе не знаком. Практически любая затребованная сыном вещь приобретается в короткие сроки. При том, что семейный доход едва дотягивает до 30 тысяч рублей. Иначе подросток отыщет мамин кошелёк и купит нужное сам. Либо выбьет желаемое монотонным зудением «купи, купи, купи» и угрозами «уйду из дома».

В семьях, где супруги не пьют, не увлекаются азартными играми, львиную долю бюджета съедают даже не базовые потребности ребёнка, а его «хотелки». В итоге вырастает наглое, абсолютно неприспособленное к жизни существо, которого социум просто сожрёт, когда не станет мамы-папы. Счастливым он вряд ли будет.

Вот реальный печальный опыт. Девочке с определёнными проблемами здоровья (но способной передвигаться и нормально учиться) служила вся семья. Это был такой домашний божок, которому даже пыль не давали протирать. Чувство вины за неполадки здоровья заставляло её мать не только обслуживать в быту, но и по первому писку покупать желаемое. Девочка росла с убеждением, что все в мире ей задолжали. Естественно, в социуме эта позиция понимания не находила. Возникали конфликты. Которые, опять же, разруливала мама со всем жаром материнского инстинкта. Сегодня «божку» под тридцатник. Не работает. И не собирается. Потому что ни один работодатель не желает принимать от родителей эстафету по эмоциональному и фактическому обслуживанию эгоцентричного великовозрастного дитя. Нет ни друзей, ни приятелей. Ведь отношения предполагают взаимный обмен. Уборкой и готовкой по-прежнему занимается постаревшая мать. Эфемерное создание занято своими «уникальными» мыслями и периодически озвучиваемыми родителям претензиями: «Не лезьте ко мне, не требуйте ничего, я не просила меня рожать. Если не отстанете, выброшусь из окна». Но мама так и не желает признавать, что гиперопека искалечила дочь. Она считает, что плохой и жестокий мир издевается над кровинушкой. Но нужно ещё немного постараться и найти человека, которому можно вручить сокровище под опеку. О том, что «божок» будет досматривать родителей, как та не отравленная в детстве женщина, вряд ли можно мечтать.

Да, материнский инстинкт — мощный двигатель и мотивация для защиты ребёнка на ранних этапах жизни малыша. Он оберегает его жизнь в экстремальных условиях (и то не всегда, как показывает история голодомора). Но сегодня, когда вероятность умереть от голода и холода существенно меньше, чем у наших бабушек-дедушек, материнский инстинкт становится из защитника тормозом, развратителем и даже медленным убийцей. Любому родителю надо бы всё время держать в уме: рано или поздно ребёнку придётся остаться с жизнью один на один. И надо постараться, чтобы он без тебя смог выжить.

Источник