Турция берет стратегический курс на независимость от России и Запада

Анализ внешней политики Турции в последние годы, как правило, фокусируется на нескольких дополняющих друг друга тенденциях. Нельзя не заметить, что Анкара постепенно отдаляется от своих партнеров по НАТО и сближается с Россией. В то же время, президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган, судя по всему, реализует стратегию балансирования между Москвой и Западом, а также стремится стравить их между собой. Впрочем, это балансирование, по мнению аналитиков, скорее всего закончится провалом, и Турция останется вообще без друзей и союзников. В свою очередь, Европейский Союз и США нуждаются, как представляется, в сохранении равновесия путем обуздания все более капризной и напористой Турции. Безусловно, в их интересах удержать Анкару в лагере НАТО и не допустить ее попадания в орбиту влияния Москвы.

Сохранение членства Турции в НАТО остается важной целью как для Брюсселя, так и для Вашингтона, несмотря на все более враждебное поведение Анкары в отношении партнеров по НАТО и ее дестабилизирующий военный авантюризм в Сирии, Ираке, Ливии, Восточном Средиземноморье и Нагорном Карабахе. Готовность Брюсселя и Вашингтона идти на уступки ради сохранения членства Турции в НАТО стали очевидны, когда в начале декабря было объявлено о двух пакетах санкций. Оба пакета не включали в себя полный набор мер, которые изначально рассматривались в США и ЕС, что отражает их неизменное желание ограничить риск дальнейшего охлаждения отношений с Анкарой и ее отчуждения от союзников по НАТО.

Впрочем, в отличие от США и ЕС, Турция не обязательно рассматривает свое будущее как бинарный выбор между Западом и Россией. С точки зрения Анкары, скорее всего, речь идет о ложном выборе между двумя вариантами, каждый из которых скорее ограничивает ее амбиции, чем способствует их расширению.

Турция при президенте Эрдогане проводит все более активную внешнюю политику, направленную на достижение двух главных целей: бросить вызов нынешнему статус-кво и добиться более существенной роли на мировой арене, а также укрепить внутреннюю легитимность режима и обеспечить его устойчивость. В основе стратегии Эрдогана лежат панисламизм и неоосманизм, которые призваны использовать мусульманскую идентичность и обновить «классическую цивилизационную модель Османской империи, опирающуюся на экономическую, военную и политическую мощь».

Пожалуй, Анкара представляет более существенную стратегическую угрозу для Москвы, чем для Запада. Хотя Турция находится в конфликте с Грецией и другими партнерами по НАТО в Восточном Средиземноморье, она в то же время проводит продуманную и тонкую стратегию сближения и взаимодействия со странами Черноморского региона, Кавказа и Центральной Азии. Эта стратегия даст ей новую сферу влияния и стратегические партнерские отношения, независимые от ее статуса члена НАТО. И в то же время она может усилить перспективу конфронтации с Россией, поскольку Турция фактически посягает на традиционные зоны влияния и контроля Москвы.

Наиболее яркой демонстрацией этой стратегии стала роль Турции в армяно-азербайджанском конфликте вокруг Нагорного Карабаха. К этому времени Азербайджан уже давно являлся важнейшим элементом плана Анкары, стремящейся положить конец зависимости от поставок российского газа. К середине 2020 года Баку потеснил Москву с позиции основного поставщика газа в Турцию. Анкара сумела использовать возобновившийся давний конфликт между Азербайджаном и Арменией для дальнейшей консолидации своего зарождающегося альянса с Баку, а заодно «вторгнуться в российское ближнее зарубежье». Что еще более важно, Анкара увидела возможность, образовавшуюся в результате фактического освобождения Москвой вакансии регионального гегемона. Воспользовавшись некоторой инертностью России, Турция фактически утвердила себя в качестве ключевого игрока на Кавказе, разумеется, за счет Москвы.

Высказываются предположения, что Турция применяет похожую схему и к своему бурно развивающемуся взаимодействию с Украиной. Прошедший в середине октября саммит президентов двух стран ознаменовался значительным продвижением сотрудничества в военной сфере, создав «новую геополитическую реальность в Черноморском регионе». Соглашение, подписанное Анкарой и Киевом, охватывает перспективное оборонно-промышленное сотрудничество в разработке аэрокосмических двигателей и беспилотных летательных аппаратов, а также совместное производство беспилотного истребителя. Прямым вызовом Анкары по отношению к Москве стала продажа Украине хорошо зарекомендовавшего себя турецкого ударного беспилотника «Bayraktar» и покупка модернизированного украинского зенитно-ракетного комплекса С-125.

Кроме того, Анкара, похоже, вынашивает идею возрождения пантюркистской солидарности для формирования альянса в Центральной Азии и на Кавказе. Турция является одним из основателей Совета сотрудничества тюркоязычных государств, созданного в 2009 году, главной целью которого является углубление сотрудничества между Анкарой и тюркоязычными государствами бывшего Советского Союза. По мнению аналитиков, это объединение было специально создано для расширения турецкого влияния в Центральной Азии. Хотя поначалу дела шли медленно, Тюркский совет, похоже, начал набирать обороты с конца 2019 года, когда к нему официально присоединился Узбекистан.

Важно отметить, что Турция реализует программу военного сотрудничества с двумя крупнейшими центрально-азиатскими государствами, Казахстаном и Узбекистаном, и это сотрудничество представляет собой прямой вызов России. Казахстан заключил с Турцией договор о военном партнерстве, включающий в себя оборонную промышленность, обмен разведданными, совместные учения, информационные системы и кибер-безопасность, а также военную подготовку и научно-технические исследования в военной сфере. В конце октября аналогичное соглашение было подписано с Узбекистаном во время визита министра обороны Турции. Этот визит породил весьма интригующую, хотя не особенно правдоподобную историю о создании «армии Великого Турана» и военного блока по образцу НАТО из всех шести тюркоязычных государств во главе с Анкарой.

Все эти инициативы, которые, по мнению экспертов, осуществляются с неприкрытым пренебрежением к российским интересам, поскольку речь идет о странах, исторически находящихся в орбите Москвы, свидетельствуют о том, что Анкара движется не в направлении разрядки и сближения с Россией, а, напротив, в направлении столкновения. И хотя Россия проявляла терпимость в Сирии и Ливии, где две страны поддерживают противоборствующие силы, она, вероятно, не будет столь же толерантна к маневрам Анкары в ее «ближнем зарубежье».

Политики и стратеги в Вашингтоне и Брюсселе вполне обоснованно видят в растущем кризисе отношений с Турцией вызов будущему НАТО. Но им также приходится быть осторожными, чтобы не смешивать эту локальную проблему с более долгосрочными экзистенциальными вопросами о главной цели НАТО и членстве в альянсе. Очевидно, что Турция выстраивает некую новую геополитическую ось, которая, вероятно, будет все больше расходиться с целями НАТО.

Однако здесь важно то, что эта ось будет также играть роль противовеса влиянию России на Ближнем Востоке и в Евразии. Поэтому политическое руководство в Вашингтоне и Брюсселе, размышляя о том, как вести себя с Анкарой, должно принимать во внимание это обстоятельство. По мнению некоторых аналитиков, им следует продолжать использовать транзакционную природу турецкой внешней политики, чтобы подтолкнуть Анкару к сотрудничеству, а не конфронтации с Западом, независимо от того, остается ли Турция полноценным членом НАТО.

Источник