Сорок девятое счастье России: мы и Запад радуемся разному

Из ежегодного доклада World Happiness Report за 2017 год мы узнаём, что Россия в этом году заняла 49-е место по уровню счастья (в прошлом году 56-е — налицо прогресс).Россияне, конечно, могут утешаться тем, что 49-е место из 155 — это не так уж плохо. Еще один факт может согреть российскую душу: из бывших советских республик практически все (кроме Узбекистана — он на 47-м месте) находятся ниже России в таблице, которую ежегодно составляет подразделение ООН по поиску решений стабильного развития. Даже прибалтийские передовики-евросоюзовцы отстали от России: Литва — 52-е место, Латвия — 54-е, Эстония — 66-е. Белоруссия в этой таблице — №67, Азербайджан — №85, Таджикистан — №96, Армения — №121, Украина — №132… Но если смотреть не вниз, а вверх, то всю первую двадцатку лидеров рейтинга составляют страны Западной Европы и Северной Америки плюс Австралия с Новой Зеландией, да еще примкнувшие к ним Израиль (№11) и Чили (№20).

В ооновском докладе о счастье отмечается, что лидерство определенных стран сводится к шести главным параметрам:

— ВВП на душу населения (этот показатель часто именуют «уровнем жизни»);

— продолжительность жизни;

— степень социальной защиты;

— доверие граждан к своему государству (измеряется степенью присутствия или отсутствия коррупции в правительстве и бизнесе);

— свобода граждан в принятии решений, касающихся их жизни;

— благотворительность (измеряется объемом пожертвований в пользу нуждающихся).

Страны, лидирующие в «списке счастья», имеют высокие показатели по всем шести параметрам. Россия — в лучшем случае удовлетворительные, и то не по всем позициям. Но, что бы ни говорили эксперты, вопреки всему, россияне счастливы!

Согласно данным свежего опроса ВЦИОМ, счастливыми себя считают 84% россиян. Уровень счастья россиян достиг исторического максимума в марте–апреле 2017 года. Это стало самым высоким показателем с 1990 года.

Результаты лета-2017 ненамного хуже. Результаты последних двух опросов (один был проведен в рабочий период, другой — в отпускной) сразу перечеркивают предположение, что люди счастливы тогда, когда они на пляже и в баре, а на работу ходить не надо. Россияне стабильно счастливы. По крайней мере, согласно опросам.

В чем причина расхождения между ооновской и вциомовской оценками? Ведь с 85-процентным уровнем удовлетворения своей жизнью россияне должны бы, по логике вещей, занять в ооновской таблице не 49-е, а хотя бы 10-е место — или я ошибаюсь?

Тут надо уточнить: речь идет не об оценках, а о самооценках. Уровень счастья оценивают не эксперты, а сами опрашиваемые граждане. По крайней мере, в ооновском докладе этот момент акцентируется очень сильно: «Мы придаем фундаментальное значение тем оценкам, которые сами люди дают своей собственной жизни. Это дает им реальность и влияние, которого не может дать никакой индекс, сконструированный экспертами». Иначе говоря, ооновские эксперты исходят из того, что респонденты в 155 странах говорят им «правду, только правду и одну лишь правду» и тем самым самолично создают объективную картину того, насколько счастливо или несчастливо население той или иной страны.

Позиция эта похвальна, но я не совсем уверен, что она реалистична. Не уверен по той причине, что, в отличие от редакторов ооновского доклада о счастье, я вырос в несвободной стране — Советском Союзе. Вырос на присказках и анекдотах типа «добровольно и с песнями», «да, у меня есть собственное мнение, но я с ним не согласен» и т.п. Мне хорошо известна цена «честных» ответов, которые дают социологам жители несвободных (как СССР) или не совсем свободных (как сегодняшняя Россия) стран.

Страх, который генетически сидит в людях, думаю, больше проявляется в ответах россиян своим, российским социологам, чем зарубежным. Но в обоих случаях надо, мне кажется, применять корректирующий коэффициент.

Не берусь судить, каков реальный процент счастливых среди тех, кто отвечал на вопросы в рамках всероссийского опроса ВЦИОМ (он проводился 29 июня — 1 июля). Но можно предположить, что это не 84%, а, допустим, 60% — что тоже много, но не так много, чтобы это граничило (84% граничат) с цифрами голосования граждан СССР за безальтернативных кандидатов «нерушимого блока коммунистов и беспартийных».

Есть еще один момент, который может объяснить различия между ооновским рейтингом и российским опросом. У западных людей несколько иные приоритеты счастья, чем у россиян, — хотя авторы ооновского доклада пытаются минимизировать межнациональные различия, представляя их менее значительными, чем индивидуальные расхождения во взглядах между соотечественниками. Позиция авторов доклада — это типичная западная политкорректность: все люди равны, у них одинаковые устремления. Боюсь, что они выдают желаемое за действительное: реальная жизнь отличается от деклараций — она ежедневно и наглядно показывает особенности национального менталитета.

Для людей западной культуры, к примеру, семья играет другую — гораздо меньшую — роль, чем для россиян или жителей Восточной Европы, Азии, Латинской Америки. В США family — это родители и дети, а братья, сестры, дедушки, бабушки и прочие родственники — это extended family («расширенная семья»). Для латинос, даже живущих в США, family — это все, включая племянников, двоюродных братьев-сестер и т.п. Они собираются на праздничные барбекю всей большой семьей — по 15–20 человек. И помогают друг другу тоже всей семьей (без всякого «расширения» — она и так, сама по себе расширена). Это способствует счастью? Любой социолог скажет вам: да, конечно.

Согласно опросу ВЦИОМ, именно семья является для россиян основным фактором счастливой жизни. Сам факт наличия семьи делает счастливыми 33% россиян, еще 14% радуются жизни, потому что у них есть дети. На Западе все иначе: как правило, дети становятся «отрезанными ломтями» по достижении совершеннолетия, а внуки — это что-то где-то… У меня есть друг в Дании, который регулярно общается со своими тремя взрослыми дочерьми (его жена умерла несколько лет назад), но он — редкий в тех краях экземпляр. Одна моя знакомая в Швеции принимает деятельное участие в воспитании внуков, но она в этом королевстве — просто белая ворона.

В Америке, живя в пригороде Нью-Йорка, где много корейцев и японцев, я видел, как их бабушки и дедушки водят внуков в школу, гуляют с ними по бульвару, играют… Для России это вещь обычная, а для Америки — экзотика: чаще всего с бабушками-дедушками их дети и внуки видятся раз или два в году, живут от них далеко… Одна знакомая американская бабушка жила в этом городке в полном одиночестве, а когда умерла, на похороны приехал разведенный сын с другого конца страны, и больше никого не было. Внучка, живущая в Париже, видимо, посчитала, что ехать слишком далеко и незачем.

…Опрос ВЦИОМ показал, что даже среди малообеспеченных россиян — 61% счастливых людей, а среди тех, у кого хороший достаток, — 94%. Каждый пятый респондент (22%) считает залогом счастья здоровье — свое и близких. Лишь 10% несчастливы из-за безденежья. По словам эксперта ВЦИОМ Олега Чернозуба, которого цитирует politonline.ru, самооценка россиян «вступает в явное противоречие с нашими же данными об усталости от кризиса. Это объясняется тем, что материальное положение — не единственный фактор, определяющий настроение людей. Когда экономические затруднения не носят критического характера, благополучия в семье и нормального здоровья для хорошего настроения оказывается вполне достаточно».

Еще любопытно, что россияне придают большее значение, чем граждане западных стран, величию своей страны. Социологические опросы показывают, что россияне считают возвращение России статуса сверхдержавы одной из самых приоритетных целей для государства. Треть жителей РФ, по данным ВЦИОМ, считают Россию «уже великой», а еще половина населения убеждены, что страна будет великой державой в самое ближайшее время.

Австрийцы не стремятся к воссозданию былого величия империи Габсбургов. При этом, по данным МВФ, Австрия занимает 14-е место по уровню жизни (ВВП на душу населения), Россия — 67-е. В ооновском рейтинге счастья Австрия — на 13-й позиции, РФ — на 49-й.

Счастье возможно — и даже более вероятно — без имперского величия. А вот приверженность россиян семейным ценностям дорогого стоит — это надо беречь.