Сможет ли Байден занять чёткую позицию по отношению к России и Китаю?

Критики уже атакуют новую администрацию Байдена, обвиняя её в том, что она посылает противоречивые сигналы Китаю. Команда Байдена играет с Пекином в нечто вроде игры «в хорошего и плохого полицейского» — Джейк Салливан убеждает американцев поддержать Австралию против давления Китая, в то время как Джон Керри разглагольствует о грандиозных договорённостях с Пекином по климату. Но такая стратегия противоречивых сигналов на данном этапе, пожалуй, выгодна команде Байдена. А вот возможность того, что такая размытость будет сохраняться и дальше, когда дело касается великих держав, таких как Китай, должна беспокоить сторонних наблюдателей.

Посылать противоречивые сигналы – это стандартный дипломатический приём. Иран десятилетиями применяет стратегию игры в хорошего и плохого полицейского против США, и это вполне себя оправдывает. Нет причин, почему бы американскому президенту тоже не попробовать.

Правда, Пекин, по-видимому, не стремится к перезагрузке отношений: Китай агрессивно ведёт себя по отношению к Индии, Австралии и другим странам. Идущие на обострение китайские дипломаты – «волки-одиночки» — по-прежнему заметны. Тем не менее, годы правления Трампа были какой-то сумасшедшей скачкой, и дать Пекину шанс выбрать, хочет он иметь дело с хорошими или плохими копами в администрации Байдена, по крайней мере, прояснит, чего хотят США.

Эта игра в хороших и плохих копов в декабре 2020 года ещё не развалила новую команду, а вот неспособность эффективно справиться с проблемой, которую усиливающийся Китай представляет для Америки и её союзников в Индо-Тихоокеанском регионе – может развалить.

Члены администрации Трампа, как бы эту администрацию ни критиковали, понимали, что без геополитического успеха мнения американцев об изменении климата, правах человека и гендерной политике никому не интересны. Проиграй США Вторую мировую войну, и идеи Франклина Рузвельта о правах человека и многосторонних международных институтах остались бы историческими курьёзами.

Это сказано не в защиту политики «Америка превыше всего». Наоборот. Сильные союзы имеют значение в условиях геополитической конкуренции. Качественная геополитика тоже не свободна от ценностей. Как якобы сказал Талейран о неспособности Наполеона обернуть свои военные победы в прочный режим: «С помощью штыков можно делать что угодно, кроме одного – на них нельзя усидеть». Другими словами, с помощью грубой силы можно выиграть войну, но для создания стабильного мира требуется нечто большее. Успешные государства создают институты, устанавливают нормы и утверждают свою легитимность путём приложения серьёзных усилий для решения международных проблем.

Новая команда Байдена испытывает ностальгию по золотым 1990-м годам, по временам «конца истории». После окончания холодной войны мировая политика смахивала на глобальное управление: развитие всё более открытой торговой и финансовой системы, решение проблем изменения климата и продвижения демократии, прав человека, женского равноправия и прав сексуальных меньшинств. Сначала теракты 11 сентября, а затем враждебность России и Китая постепенно переориентировали американскую внешнюю политику на соперничество великих держав. Это достигло кульминации, когда администрация Трампа приняла в 2017 г. Стратегию национальной безопасности, которая поставила «соперничество великих держав» в центр американской внешнеполитической повестки.

Многие из окружения избранного президента считают, что это было трагической ошибкой, отчасти потому, что они считают изменение климата и пандемию более серьёзными и прямыми угрозами, чем это кажется соперничающим с США сверхдержавам. Они считают также, что у человечества есть такой неотложный объединяющий всех интерес к решению проблем, от общественного здравоохранения до финансового регулирования, что лидеры национальных государств не могут его игнорировать. Команда Байдена считает, что решение этих вопросов позволит США сформировать глобальные коалиции, которые отодвинут геополитику на задний план. С этой точки зрения продвижение глобального управления – как национальная стратегия лучше, чем стремление добиться геополитического преимущества.

К сожалению, так это не работает. Общие интересы могут оказывать влияние на геополитическое соперничество: и у США, и у Советского Союза было общее желание избежать гибели в ядерной войне, и поэтому они смогли достичь соглашений по контролю над вооружениями. Но холодная война от этого никуда не делась.

Суровая реальность такова, что на первом месте стоит геополитика. Международный порядок прочен и эффективен настолько, насколько прочны геополитические основы, на которых он зиждется. Иметь цели, для которых нужно глобальное управление — это, конечно, хорошо. Важно думать о результатах, беспроигрышных для всех участников, и работать ради общих ценностей, чтобы вдохновлять сторонников и примирять противников. Но США – и их союзники – должны с умом проводить политику силы – либо наблюдать, как их надежды на более мирный и устойчивый миропорядок растворяются в тумане.

Россия и Китай почувствовали, что США слабеют, конце правления администрации Джорджа Буша, когда Америка увязла в непопулярных конфликтах на Ближнем Востоке и в финансовом кризисе. Администрация Обамы в этой ситуации была не виновата, но Вашингтон действительно не смог эффективно со всем этим справиться. В течение следующих восьми лет геополитическая обстановка стала ещё более угрожающей, когда Россия и Китай стали действовать агрессивно против нерешительного и часто некомпетентного американского правительства.

Проблемы, требующие глобального управления, которые больше всего волнуют многих членов команды Байдена, невозможно решить без проведения твёрдой политики на глобальной арене, что отвергают многие демократы. Будет ли внешняя политика нового президента удачной или провальной, зависит от его способности справиться с этим парадоксом.

Источник