Скандал с разливом байкальской воды многое говорит о российско-китайских отношениях

Несколько необычные новости недавно поступили из России: власти постановили, что финансируемый Китаем завод по розливу воды из озера Байкал является незаконным. Это стало ответом на небывалую по размаху кампанию в социальных сетях. Российское гражданское общество очень отличается от западного – почти беспрецедентно, что так много людей в стране публично выразили своё несогласие с этой иностранной инициативой, которая, как они опасаются (справедливо или не очень), приведёт к разрушительным экологическим последствиям. Даже Дмитрий Медведев публично затронул эту проблему в ходе недавней беседы с пользователями «ВКонтакте».

Столь интересный поворот событий поднимает некоторые вопросы об истинном состоянии российско-китайского стратегического партнёрства, которое явно далеко от совершенства и не обходится без проблем. Надо сразу прояснить, нет никаких оснований преувеличивать влияние этого единичного события и строить предположения по поводу того, может ли оно стать «началом конца». Аналогично, не стоит делать вид, что российско-китайское партнёрство отличается от любых других стратегических международных отношений.

Без всяких сомнений, российская стратегия XXI века предусматривает, что страна будет управлять общеевразийским «равновесием». Этому во многом способствует её уникальное географическое положение между Западной Европой и Восточной Азией, которые могут быть однажды соединены Евразийским сухопутным мостом, одним из мегапроектов главной китайской инициативы «Один пояс, один путь».

Однако Москва явно не спешит – на сегодня газопровод «Сила Сибири» и два моста через Амур являются единственными физическими воплощениями будущего российского участия в «Шёлковом пути», что довольно скромно по сравнению с огромными китайскими инвестициями в соседний Пакистан или даже в Африку. Таким образом, публично провозглашённая цель по воплощению геостратегической логики «Шёлкового пути» не реализуется на практике или, по крайней мере, не такими темпами, каких можно было ожидать.

Вашингтон оказывает давление на Москву, чтобы заставить её свернуть сотрудничество с Пекином в рамках «Шёлкового пути» в обмен на так называемую «новую разрядку». Впрочем, США вполне отдают себе отчёт, что не смогут заставить Россию отказаться от стратегических отношений с Китаем, но стремятся замедлить темпы их партнерства. Как бы там ни было, Министерство финансов России официально обсуждает вопрос о том, следует ли отвлечь средства от Московско-Казанской скоростной железной дороги, которая должна стать частью Евразийского сухопутного моста, и передать их «Новатэку» для проекта, связанного с СПГ.

Зная об этом широком стратегическом контексте, теперь можно сделать более обоснованные наблюдения о российско-китайских отношениях. Нельзя отрицать, что представления (ключевое слово!) о китайской коррупции, вреде для окружающей среды и «неоколониализме» являются мощным катализатором для российского гражданского общества в Сибири и на Дальнем Востоке, где широко распространяются опасения по поводу этих якобы взаимосвязанных «трёх зол». Независимо от того, основаны ли они на истинном положении дел, лжи, манипулировании фактами или комбинации этих трёх факторов, необходимо признать, в той части России у Китая имеются серьёзные проблемы с репутацией. Именно поэтому многие подписали петицию, протестовали и даже донесли вопрос до внимания премьер-министра. В ответ правительство приняло меры по расследованию претензий и на время приостановило проект.

Впрочем, за этими недавними событиями некоторые могут увидеть и более злонамеренные цели. Как полагают многие, прозападные либеральные склонности Медведева автоматически толкают его к антикитайской политике, полезной для США, а заодно предполагающей «сдерживание» Китая и разрушение российского участия в «Шёлковом пути». Однако подобные поверхностные представления игнорируют подлинное несогласие местных жителей с проектом по розливу воды. Являются ли их требования законными или нет, но со стороны государства было бы верхом безответственности отрицать быстроту, с которой они мобилизовали гражданское общество этого необъятного, стратегически важного региона. Кроме того, подобное толкование преувеличивает влияние Медведева и создаёт впечатление, что он напрямую бросает вызов Путину, что вовсе не так. Скорее, Медведев выглядит «плохим полицейским» в отношении Китая, в то время как Путин – «хорошим».

Не следует забывать, что российская стратегия поддержания «равновесия» сложна и многогранна. В стремлении к достижению суперконтинентальной гармонии евразийская великая держава использует все средства для влияния на своих партнёров. Неудивительно, если Путин и в самом деле подталкивает Медведева быть «плохим полицейским», «устанавливающим закон» в этом отношении, в то время как сам президент продолжает оставаться «хорошим полицейским», не ослабляя связей на высоком уровне.

Безусловно, даже «хороший полицейский» мог бы сделать больше, чтобы интегрировать Россию в «Шёлковый путь». Однако учитывая, насколько чувствительно население Сибири и Дальнего Востока ко всем вопросам, связанным с Китаем, можно понять, почему он не торопится, не говоря уже о «поддержании равновесия» с возможным заигрыванием с США в отношении «новой разрядки».

Ещё одним важным моментом является то, что Путин в настоящее время старается реализовать программу социально-экономического развития, отдающую приоритет проектам внутренней инфраструктуры, которые сделают страну более совместимой с «Шёлковым путём». Возможно, исходя из этого, России и правда лучше не торопиться, развивая внутренние возможности к увеличению объёмов торговли на своих условиях и не попадая в чрезмерную зависимость от китайских инвестиций, как это делают многие партнёры Пекина.

Подобный подход не является беспрецедентным для России, учитывая недавнее решение по поводу того, что только корабли под российским флагом могут транспортировать природные ресурсы через Северный морской путь, если не будут сделаны специальные исключения.

Таким образом, скандал с разливом воды прекрасно стыкуется с реальным отношением России к Китаю. Эти великие державы действительно близки как никогда ранее и общее состояние их отношений превосходно. Однако российская риторика, злорадная в отношении упадка Запада и восторженная касательно подъёма Китая, не всегда соответствует действительности. Это подтверждается нежеланием Кремля полностью влиться в «Один пояс, один путь» по внутриполитическим причинам и исходя из стратегических «уравновешивающих» расчётов.

Эти препятствия могут быть преодолены, если Россия и Китай гарантируют ощутимые выгоды населению Сибири и Дальнего Востока и смогут более чётко сформулировать общее видение Великого шёлкового пути. Однако, вероятно, принципиального прогресса не будет до реализации путинской социально-экономической программы.

Источник