«Сибирь безмерно выгодна и необходима…»

Юрий Крижанич… В середине XVII века не было, наверное, европейца, который так бы хорошо изучил Сибирь. К этому его подтолкнула ссылка. Хорватский мыслитель, жаждущий объединить всех славян под началом русского народа, прибыв в Москву, неожиданно был арестован и отправлен в Тобольск на долгие 15 лет.
Хорватский книжник
Юрий Крижанич родился в 1618 году в Хорватии в семье небогатого землевладельца. Окончил Загребскую католическую семинарию, изучал философию в Граце, учился в Венской коллегии. Он легко говорил на шести языках, имел ученую степень доктора богословия, а в конце 1641 года принял чин священника и сан миссионера. В 1647 году Крижаничу впервые в качестве переводчика польской дипломатической миссии удается побывать в России. К этому времени хорватский ученый прочитал немало книг о далекой Московии, полюбил ее и захотел воочию увидеть. А в 1659 году его приняли в Москву на «вечную» службу, переводчиком Посольского приказа. Он занимался русской грамматикой и участвовал в разных комиссиях патриарха Никона. Свою миссию он видел в объединении славянских народов под покровительством России. В посольстве он намеревался стать придворным историографом. Крижанич выбрал путь просветителя и не отступал от него до последнего дня. Планов было много: он собирался написать труд по «словенской истории», составить реестр книг царской библиотеки, перевести на русский язык иностранные книги политического содержания, дать обзор сочинений и летописей, в которых определяется место Москвы во всемирной истории, издать церковные книги.
Более двух лет он провел в Москве, занимаясь в основном переводами и славянским языкознанием. 7 января 1661 года Крижанича «по государеву указу» отправили в Тобольск, официально – для продолжения служебной деятельности, однако это была ссылка.
Ссылка в Тобольск
За что же все-таки его отправили в Сибирь, которую, кстати сказать, Крижанич полюбил и не воспринимал как наказание… Есть версия, что хорват стал жертвой интриг при царском дворе. Его пригласили на святочную вечеринку, напоили «стоялым медом». Опьяневший, доверчивый иностранец стал участвовать в веселье, плясал с ряжеными, а очнулся уже в «холодной», охраняемый стрельцами. «Вел себя непотребно, участвовал в блудодеянии» – вот в чем обвинялся просветитель. Хотя могли иностранца обвинить и в шпионаже. Но это только версии. Как бы то ни было, дальше путь его лежал в Тобольск.
Крижаничу в Тобольске положили государственное жалование – 7 рублей. Он купил себе дом, завел знакомства с теми, кто читал книги, и погрузился в привычную работу мыслителя. Будучи по царскому указу высланным в Сибирь, он размышлял не о том, как свергнуть царскую власть, а о том, как ее укрепить. Крижанич продолжал работать над созданием единого «всеславянского» языка и размышлял о правильном мироустройстве:
«…Хорошее устройство государства познается по трем вещам: во-первых, по хорошим дорогам – если будут хорошие мосты и будет можно ходить по стране, не страшась воров и прочих опасностей; во-вторых, по хорошей монете – если торговля не страдает от негодных денег; в-третьих, по хорошим судам – если будет всем легко добиться суда и скорой управы».
«Он неутомимо забрасывал государя поучительными трактатами об управлении державой и челобитными, но ответа так и не получил. Оказалось, что его труды никому и не были нужны. И равного собеседника ему в Тобольске не находилось, хотя он и сдружился с казаком Иваном Ремезовым, которого, правда, считал колдуном. Только через пятнадцать лет Крижаничу позволили вернуться из бессмысленной ссылки», – написал в своей книге «Дебри» Алексей Иванов о сибирском периоде жизни хорвата.
По отношению к власти Крижанич, будучи в ссылке, позволял нелицеприятные высказывания: «Крутое правление – причина того, что Русь редко населена и малолюдна. Могло бы на Руси жить вдвое больше людей, чем их живет сейчас, если бы правление было помягче». «Сила состоит не столь в обширности державы и неприступности крепостей, сколько в хороших законах».
Крижанич искал ответы на вечные российские вопросы: «кто виноват?» и «что делать?».
«Причина всех наших тяжких общих бед в том, что мы сами себя не знаем, а чужестранцам верим… Пророки, колдуны и юродивые делают вид, что обращаются с демонами, но самое страшное, что народ им верит».
Про остяков и рудные богатства
В Тобольске Крижанич собрал обширнейший материал по истории Сибири, географии и экономике. Возможно, Крижанич даже участвовал в составлении тобольским воеводой Петром Годуновым первой карты Сибири, которую в дальнейшем усовершенствовал Семен Ремезов. Собранные сведения позволили хорватскому книжнику написать на латинском языке обстоятельный труд «История Сибири». В Тобольске Крижанич встретился с другим ссыльным – протопопом Аввакумом, автором бессмертного «Жития». Правда, их пути разошлись из-за разности религиозных воззрений.
В Сибири Крижанич присматривается к жизни аборигенов. «Остяки сушат рыбу на солнце и на ветру без соли», – подмечает он. Он в осторожной форме выступал с осуждением ясачного режима, насаждавшегося в ходе русской колонизации восточных областей. Ратовал за мирные отношения, налаживание торговых связей и использование хозяйственного и военного опыта аборигенов. Наблюдения позволяют ему прийти к таким выводам:
«Мы заносимся и кичимся из-за того, что самоеды, остяки и калмыки по сравнению с нами кажутся грубыми, нечеловечными или варварами. А это должно было бы послужить нам поводом не для высокомерия, а для уничижения и вразумления. Ибо насколько эти народы по сравнению с нами являются дикими и зверскими, настолько и мы по сравнению с иными народами кажемся грубыми и невежественными, так что из-за нашего невежества другие народы считают нас тоже дикими».
Он рассуждает о природопользовании:
«Вся сила сибирской земли в ее реках, и кто хозяин рек, тот хозяин и этой земли».
И далее:
«Сибирь безмерно выгодна и необходима для этого царства. Ибо от всех тамошних народов мы можем добывать их товары без денег за наши простые отечественные товары, то есть за простые ткани и полотна, за соль и за жито».
Получив в Тобольске материал о внутрисибирских торговых путях, он задавался вопросом о возможности связи между Западом и Востоком через Сибирь. Исследователь предположил, что можно наладить торговые отношения с Индией по северным морям и далее через Сибирь по Иртышу.
Значительно меньшими материалами располагал Крижанич о сибирских рудных богатствах. Это вполне понятно, так как во второй половине XVII века в Сибири поиски полезных ископаемых только еще развертывались. Тем не менее ученый утверждал, что сибирские железные руды могут быть очень нужны государству.
Наличие в Сибири «железных руд» дает возможность «получать оттуда всякое хорошее оружие и железо».
Он, кстати, первым написал о нефтепроявлениях в Сибири – о выходах битумных сланцев, спутников нефти в бассейне Оби. До открытия нефтяной провинции в Западной Сибири оставалось несколько столетий.
После смерти царя Алексея Михайловича хорватскому книжнику разрешили вернуться в Москву, но на просьбу выехать за границу царь ответил отказом. «Быть в Посольском приказе в переводчиках», – распорядился он. Только через два года Крижаничу удалось покинуть Москву. В Вильно он написал на латинском языке «Историю Сибири», быстро ставшую популярной на Западе. А погиб мыслитель на поле боя: в возрасте 60 лет он пошел на войну с турками-османами и в 1683 году был убит при осаде Вены.

Источник