Россия ввязывается в геополитическую схватку на Красном море

Россия вернулась на Красное море, где сходятся интересы многих региональных и глобальных игроков. 11 ноября 2020 года российское правительство объявило, что подписала соглашение с Суданом о создании военно-морской базы в городе Порт-Судан. Хотя российский военно-морской флот уже имел право доступа в этот порт, концессионный договор с Хартумом предусматривает создание логистического центра, где будут находиться до 300 человек и четыре единицы военно-морского транспорта, включая атомные суда, сроком на 25 лет с правом пролонгации. В обмен на эту концессию Кремль направит военных советников для обучения личного состава вооруженных сил Судана. К тому же Россия получит разрешение использовать суданские аэропорты и воздушное пространство для обеспечения нужд своей базы в Порт-Судане.

Кроме того, на Москву будет возложена ответственность за безопасность базы, что дает ей возможность установить там передовые системы радиолокации и ПВО. Хотя он будет значительно меньше по размерам по сравнению с военно-морской базой Тартус в Сирии, объект в Порт-Судане станет ключевым звеном оси проекции военно-морской силы, простирающейся от Средиземного моря до Индийского океана.

Закрепление России в Порт-Судане служит сразу нескольким стратегическим целям. В прошлом преимущественно сухопутная держава, Россия борется за укрепление своего военно-морского могущества. Комплексная программа модернизации флота предусматривала введение в эксплуатацию 23 новых кораблей в 2019 году и 40 – в 2020 году. Большинство из них более скромные по размерам по сравнению с крейсерами советской эпохи, которые сейчас списываются, поскольку Москва склоняется к укомплектованию своего флота маломерными кораблями. По мнению некоторых аналитиков, она просто не в состоянии идти в ногу с Америкой и Китаем.

Тем не менее, Россия оснащает новые корабли высокотехнологичными вооружениями, такими как подводные беспилотники «Посейдон», а также ставит на вооружение новые подводные лодки, такие как «Казань», что призвано укрепить возможность ВМФ России действовать на региональном уровне, обеспечивая поддержку сухопутных и воздушно-космических сил. Этот элемент соответствует кремлевской стратегии вмешательства в кризисы за рубежом, от Сирии до Венесуэлы, и может оказаться особенно полезным в районе Красного моря.

Но сам флот – это лишь половина дела. Военно-морская мощь в равной степени нуждается в сети баз, где корабли могут безопасно швартоваться и обслуживаться. На сегодняшний день Москва не только прочно закрепилась на Средиземном море, что является давней целью российской внешней политики, но и превратилась в ведущую военно-морскую державу в регионе, благодаря своей базе в Тартусе и особенно военному присутствию в Ливии.

Теперь, когда Средиземное море возвращает себе центральную роль в международных делах, а в Индийском океане усиливается соперничество за влияние, Красное море превратилось в стратегически важную точку для стран с глобальными амбициями, таких как Россия. В этом и заключается причина возникновения долгожданной военно-морской базы в Судане, которая позволит Москве распространить свое военное присутствие, а следовательно и влияние, от Черного моря, через Восточное Средиземноморье и Красное море, до Индийского океана.

Наконец, база в Порт-Судане – крупное достижение российской политики в Африке. Во время первого саммита Россия-Африка в 2017 году президент Владимир Путин пообещал выделить 20 миллиардов долларов инвестиций, умело обойдя уточняющие условия. Что более важно, он использовал военное сотрудничество как важнейший актив российской дипломатии в Африке. Опираясь на свои успехи в Сирии и Ливии, Кремль начал предлагать вооружения и военные услуги через полу-частную военную компанию Вагнера, копируя стратегию Южной Африки в восьмидесятые и девяностые годы. Взамен Россия получила право доступа к стратегически важным природным ресурсам, прежде всего урану, золоту и редкоземельным элементам в Центрально-Африканской республике и Судане, странах, чей военный арсенал на 80 процентов укомплектован российским оружием.

В Судане Москва заключила с бывшим президентом Омаром аль-Баширом сделку, предусматривающую обучение личного состава суданской армии и поддержку военных операций в провинциях Дарфур, Голубой Нил и Южный Кордофан. Предположительно, российская военно-морская база на Красном море была частью этого соглашения. Несмотря на падение режима аль-Башира после массовых протестов в 2019 году, Москва, которая уже давно сориентировалась в суданской политике и поддерживала прочные связи с председателем Суверенного совета генералом Абдель Фаттахом аль-Бурханом, в конечном итоге все же получила базу в Порт-Судане.

В последние годы Красное море и Аденский залив являются ареной интенсивной геополитической конкуренции с участием глобальных и региональных держав. Саудовская Аравия, Объединенные Арабские Эмираты, Катар и Турция прилагают все усилия, чтобы создать свои военные форпосты на территории стран Африканского рога. И Россия не является исключением. Стремление Москвы к военному присутствию в районе Красного моря привело ее за стол переговоров с Эритреей, Джибути и Сомали, однако они не принесли успеха. Создание базы в Порт-Судане будет иметь существенные последствия для региональной безопасности и борьбы за влияние.

России удалось остаться в стороне от региональных споров. До свержения Омара аль-Башира Турция и Катар были близки к подписанию концессии на порт Суакин, всего в 50 километрах к югу от Порт-Судана. Под давлением Саудовской Аравии и Эмиратов переходное правительство заморозило соглашение с Анкарой и Дохой. На фоне российского присутствия в Порт-Судане шансы Анкары на создание форпоста на суданском побережье становятся еще более призрачными. Следовательно, можно предположить, что соперничество между Турцией и Россией в странах Африканского рога будет усиливаться, по крайней мере, до тех пор, пока две державы не придут к взаимопониманию, как это произошло в Сирии и Ливии.

ОАЭ и Саудовская Аравия занимают более сложную позицию. Обе эти страны вложили немало сил и средств, как экономических, так и военных, в Красное море. Российская попытка создать базу в Эритрее, согласно сообщениям, потерпела фиаско после того как Эр-Рияд и Абу-Даби вмешались, чтобы вывести Эритрею из орбиты иранского влияния. Это говорит о том, что устойчивое присутствие России на Красном море может восприниматься ими как повод для обеспокоенности. Однако Эмираты уже сотрудничают с Москвой в восточной Ливии, поддерживая фельдмаршала Халифу Хафтара, а в 2018 году Абу-Даби подписал соглашение о стратегическом партнерстве с Россией, которое создало правовые основы для продажи российского оружия ОАЭ.

Саудовская Аравия, вероятно, рассматривает военное присутствие России на Красном море как новую возможность. Учитывая, что повстанцы-хуситы в Йемене оказались способны атаковать корабли и даже нефтяную инфраструктуру Саудовской Аравии вплоть до Джидды, Россия может стать для Эр-Рияда полезным союзником в обеспечении безопасности в южной части Красного моря.

Несмотря на свои тесные связи с Вашингтоном, монархии Персидского залива не рассматривают Россию как источник угрозы. Проводимая Москвой политика невмешательства в сочетании с ее политической стабильностью, как правило, воспринимается автократическими режимами на Ближнем Востоке и за его пределами как менее назойливая и опасная по сравнению с западным подходом. Соединенные Штаты и европейские державы, напротив, часто ставят обременительные условия, которые затрудняют экономическое и военное сотрудничество. Напряженность на этой почве, возможно, будет нарастать, поскольку администрация Байдена обещает самым пристальным образом следить за соблюдением прав человека и демократических принципов во всем мире, а Саудовская Аравия уже находится в зоне особого внимания.

Таким образом, монархии Персидского залива и другие игроки в регионе скорее всего будут сотрудничать, а не соперничать с Россией, и возможно, им удастся использовать эти связи, чтобы смягчить строгие требования Вашингтона и его европейских союзников. Это, судя по всему, в полной мере справедливо и для Судана, который недавно провел чисто транзакционные переговоры с Вашингтоном, посвященные своему исключению из списка государств-спонсоров терроризма. Объявление о создании российской военной базы, вероятно, ускорило в том числе и реализацию этого соглашения.

Если оставить в стороне политические соображения, Красное море и без того является районом, где пересекаются интересы многих региональных и глобальных сил. Так, Соединенные Штаты и Китай имеют свои военные базы в Джибути. Теперь Вашингтону придется иметь дело с усилившимся военным присутствием России. Главная причина озабоченности – возросшие возможности России осуществлять военные операции в непосредственной близости от двух наиболее важных узких мест на планете: Суэцкого канала и Баб-эль-Мандабского пролива. Поскольку около 10 процентов общего объема мировой торговли и 9 процентов поставок нефти проходят через эти точки, контроль над ними имеет решающее значение для глобальной экономической стабильности и безопасности. В долгосрочной перспективе российские плацдармы на Средиземном и Красном морях негативно отразятся на контроле США над Суэцким каналом и Баб-эль-Мандабским проливом. Они могут привести к усилению глобального соперничества за влияние и даже превратить эти узкие места в горячие точки.

Источник