Роль России и русского языка в посткаримовском Узбекистане

В последние годы в Узбекистане идут все более горячие политические дискуссии об отношениях с Россией. Неожиданно для многих они внезапно спровоцировали возобновление споров об истории, языке и других проблемах, которые находились под запретом в течение последних тридцати лет. Обсуждение вопроса о возможном вступлении Узбекистана в Евразийский экономический союз (ЕАЭС), возглавляемый Россией, привлекло всеобщее внимание к политике государства в отношении узбекского языка и к той роли, которую русский язык должен играть в обществе.

Эта дискуссия не может не вызывать удивления, потому что она противопоставляет подавляющее узбекское большинство населения незначительному русскоговорящему меньшинству, включающему, кстати, много узбеков, особенно в столице. Эти обсуждения также демонстрируют реакцию общества на политику нового узбекского президента Шавката Мирзиёева в отношении Москвы после смерти в 2016 году его предшественника, многолетнего президента Узбекистана Ислама Каримова, который всегда относился к России с глубоким подозрением.

Растущие антироссийские настроения в узбекском обществе могут ограничить активность правительства Мирзиёева в его стремлении наладить более тесные связи с Москвой. Что еще более важно, эти события показывают несвойственный этой стране рост гражданского общества, большая часть которого зародилась в Интернете.

Эти проблемы проливают свет на фундаментальные изменения в Узбекистане. Во-первых, ужесточение языковой политики в ущерб русскому языку является заметным разворотом по сравнению с негласным поощрением плюрализма в эпоху Каримова. Во-вторых, события в стране демонстрируют растущую роль общественного мнения в процессе принятия внешнеполитических решений. И в-третьих, они покали, что именно интернет стал самой значимой дискуссионной площадкой в Узбекистане, где активно формируется гражданское общество.

Президент Каримов держался на расстоянии от России и никогда не принимал всерьез перспективу вступления в ЕАЭС. Мирзиёев, напротив, активизировал связи Узбекистана с многими странами, включая США, одновременно открыв страну для сотрудничества с Россией в невиданных с момента распада Советского Союза масштабах. Так в последние годы торговля между двумя странами резко возросла, а двустороннее сотрудничество получило дальнейший стимул в виде вызвавшего противоречия соглашения с корпорацией «Росатом» о строительстве атомной электростанции недалеко от Ташкента.

Возвращение «олигархов» узбекского происхождения, сколотивших свои состояния в России и почти утративших свои связи с родиной после обретения Узбекистаном независимости, таких как Алишер Усманов и Патох Шодиев, является еще одним признаком возвращения России. Теперь они активно участвуют в ряде коммерческих проектов, а также в щедрых благотворительных акциях. Усманов и Шодиев выделили миллионы долларов в качестве помощи Узбекистану в борьбе против распространения Covid-19, а также для финансирования запущенной Мирзиёевым программы развития и благоустройства узбекского села «Обод Кишлок». В прошлом однокурсники по престижному Московскому государственному институту международных отношений (МГИМО), в 2019 году эти два крупных предпринимателя объединили свои усилия для финансирования филиала МГИМО в Ташкенте.

В прошлом году вопрос о вступлении Узбекистана в ЕАЭС казался почти решенным, и большинство политических партий, участвовавших в парламентских выборах 2019 года, поддерживали присоединение. Однако, после начала очередной парламентской сессии, новоизбранные депутаты стали выступать против этого решения, отражая растущие разногласия в бездействовавшем прежде узбекском парламенте. Впрочем, возможно, свою роль сыграли и опасения США, высказанные прошлой осенью министром торговли США Уилбуром Россом. Так или иначе, 28 апреля парламент страны ратифицировал предложение Кабинета Министров от 6 марта о вступлении Узбекистана в ЕАЭС в качестве наблюдателя, а не полноправного члена.

Эти дебаты в той или иной степени являются отражением новых дискуссий в социальных сетях о советском наследии в Узбекистане. Например, независимый журналист Карим Бахриев написал статью на запретную тему «Русский шовинизм», которая получила благодаря Интернету огромное распространение, или, как теперь говорят, стала «вирусной». В своей статье автор связывает историческую близость между Узбекистаном и Россией с ущемлением узбекского языка. Популярный в стране блогер Шазноза Соатова стала еще одним активным сторонником усиления позиций языка титульной нации. Недавно она была назначена советником по вопросам государственного языка в Министерстве юстиции, которое в последнее время издало ряд указов, пропагандирующих узбекский язык, обосновывая это тем, что с момента обретения независимости развитию языка не уделялось должного внимания.

14 мая пресс-секретарь Министерства иностранных дел России Мария Захарова посоветовала Ташкенту не принимать этот законопроект. Ее комментарий был встречен немедленной отповедью узбекских политиков, возмущенных вмешательством России во внутренние дела их страны.

Жесткое подавление любой активности, способной спровоцировать рост этнической напряженности было центральным принципом авторитарной политики президента Каримова, который особое значение придавал предотвращению конфликтов. Он боялся повторения кровавых событий в соседних республиках, вызванных националистическим хаосом.

Кроме того, единственная политическая партия, которая противостояла Каримову, партия «Эрк» (Свобода), имела националистическую программу. Одной из ее позиций была активизация возрождения узбекского языка. Глава этой партии Мухаммад Салих в 1991 году начал неудачную предвыборную кампанию за президентский пост против Каримова и вскоре был вынужден покинуть страну. Его бегство положило конец дискуссии о роли узбекского языка в обществе.

Каримов проводил политику полного невмешательства в языковые вопросы, чтобы снизить напряженность в обществе. Закон «О государственном языке» от 1995 года, в котором узбекский признан единственным государственным языком, предписывает, что вся государственная документация и делопроизводство должны вестись только на узбекском языке. Однако, он так и не начал применяться на практике. Правительственная документация по-прежнему издается на русском языке. В Ташкенте и других городах, где живет русскоязычное население, можно найти магазины, где все написано по-русски. Фактически выбор языка был оставлен на усмотрение владельцев магазинов или министерских чиновников.

Каримов препятствовал росту национализма с помощью еще одного фундаментального приоритета своей этнической политики: отказа от запутанных отношений с этническими узбеками в соседних республиках. В сочетании с либеральной языковой политикой, это позволило Узбекистану в течение многих лет оставаться относительно свободным от проявлений межэтнической напряженности, как внутри страны, так и в международных отношениях.

Дебаты по вопросу о статусе узбекского языка, в основном идущие в Интернете, носят вполне публичный характер и отличаются высокой интенсивностью. Мирзиёев снял большинство ограничений на пользование интернетом, тем самым «выпустив на волю» горячие споры на эту, некогда запретную, тему. Так, в нашумевшем видеоролике, который циркулировал в социальных сетях в 2018 году, директор Международного пресс-центра и ректор Университета журналистики осуждали русскоязычную женщину за то, что она не говорит по-узбекски. Некоторые русскоязычные узбеки встали на защиту русского языка, составив петицию, призывающую придать ему государственный статус наравне с узбекским. Их оппоненты утверждают, что эти усилия спонсировал Кремль. Так или иначе, эта напряженная дискуссия по языковому вопросу подчеркивает отсутствие в Узбекистане общей идентичности, которая могла бы охватить все слои и группы общества.

Впервые в своей истории Узбекистан получил политическое пространство для глубоко болезненных, но тем не менее очень значимых дискуссий о роли узбекского языка, которые неразрывно связаны с внешнеполитическими проблемами. Эти щекотливые вопросы не обсуждаются на национальном телевидении или в печатных СМИ. Их можно найти на Telegram -каналах, страницах Facebook и в быстрорастущих онлайн-СМИ. Это свидетельствует о стремительном формировании гражданского общества и появлении популярной дискуссионной площадки благодаря Интернету.

Источник