Призрак большой арабской войны: Саудовская Аравия против Катара

В традиционно неспокойном регионе — на Ближнем Востоке — новая болевая точка: Аравийский полуостров.Как далеко может зайти это противостояние? Почему именно сейчас на эмират было оказано такое давление? Стоит ли ожидать вооруженной интервенции в Катар? Об этом «МК» побеседовал с известным писателем и публицистом, автором книг об арабских правителях Сергеем ПЛЕХАНОВЫМ.

фото: ru.wikipedia.org
Доха, столица Катара — одного из богатейших государств в мире.

«Сошлись два «горячих» арабских парня»
Напомним, формально «последней каплей» стало появление 24 мая 2017 года на сайте катарского новостного агентства (QNA) материала с фейковыми выдержками из речи главы Катара — эмира Тамима бин Хамада Аль Тани. Он, согласно публикации, якобы в позитивном ключе высказывался об Израиле и Иране (что уже весьма странное сочетание!), а также критиковал президента США Дональда Трампа. Позднее руководство QNA заявило, что сайт агентства был взломан, и новость не имеет отношения к реальности, однако процесс уже был запущен.
В итоге 5 июня сразу несколько государств, включая Саудовскую Аравию, Египет, Объединенные Арабские Эмираты, Бахрейн и ряд других стран приняли решение отозвать своих послов из эмирата и разорвать дипломатические отношения с ним.
Основными причинами были названы связи Катара с различными террористическими организациями (и финансовая поддержка их), включая «Аль-Каиду», так называемое «Исламское государство» и «Братьев-мусульман» (все три движения являются запрещенными в России и во многих других странах), а также распространение местными властями «враждебной идеологии» и вмешательство в иностранные дела.
Стоит отметить, что подобные обвинения в адрес Катара неоднократно звучали и ранее. Поэтому ситуация с фейковой публикацией выглядит исключительно как повод, которого противники эмирата ждали, очевидно, давно.
Истинная же причина обострения конфликта, считает Сергей Плеханов, — в усилении позиций наследного принца Саудовской Аравии Мухаммеда бин Салмана, который, к слову, является сейчас одним из наиболее молодых правителей в регионе: ему всего 31 год.
«Фактически он стал сейчас главным действующим лицом саудовской политики, и основная причина — в нем, — отмечает эксперт. — Полагаю, сыграли роль и противоречия с другим молодым правителем — эмиром Катара Тамимом бин Хамадом Аль Тани (ему 37 лет, что по меркам Ближнего Востока также не очень много): сошлись два «горячих» арабских парня. Разумеется, есть и первопричина — геополитическое соперничество между Катаром и Саудовской Аравией, но оно не вчера появилось и не завтра исчезнет. В данном же случае личностный фактор обострил ситуацию».
Особенности характера Мухаммеда бин Салмана — ни для кого не секрет. Британская и американская пресса без обиняков называет его «горячей головой» и «игроком» (не просто действующим лицом, а именно склонным к риску участником процесса). МБС, как часто именуют наследного принца в СМИ, с января 2015 года занимает пост министра обороны, и ему приписывают активное — пусть и непрямое — включение Саудовской Аравии в сирийский кризис и в конфликт в Йемене. Не менее амбициозен он и во внутриполитических вопросах, активно выступая за перестройку экономики королевства, на сегодняшний момент почти полностью зависящей от конъюнктуры на нефтяном рынке. И мало кто надеется, что в планы МБС входит снижение напряженности на полуострове.
«Скорее всего, он будет повышать ставки, — считает Сергей Плеханов. — Его фигура интересна по многим причинам, и одна из них — в том, что среди всех занимающих ведущие позиции саудовских принцев он единственный, кто не проходил обучение за рубежом. Он, скажем так, являет собою продукт сугубо внутреннего воспитания. А что это такое в Саудовской Аравии? Оно подразумевает довольно сильное влияние ваххабитского духовенства, играющего в королевстве весьма серьезную роль. В то же время он лишен и той «приглаженности», которую обычно дает обучение в Европе. И, очевидно, эти черты будут играть важную роль.
Кроме того, как мы понимаем, сам факт столь быстрого возвышения, как в случае с МБС, опьяняет. И все те планы, которые он озвучил, включая и уход от нефтезависимой экономики, — показатель того, что у него, как говорится, руки чешутся. Это динамичный политик — другой вопрос, насколько эта динамика продуманная. Не исключаю, что мы можем вскоре увидеть и отречение короля — сейчас это распространенное явление. И если МБС проделает такой трюк, то мы увидим на троне 31-летнего короля, что, конечно, вызывает тревогу у окружающих государств. Ведь речь идет не только о глубоком противостоянии Катара и Саудовской Аравии. У королевства давняя вражда и с Оманом, где правит 76-летний султан Кабус бен Саид, который постоянно удерживал саудовцев от разного рода образцов. Сейчас он не в лучшем состоянии, от большой политики отошел, что дает простор для МБС».

Интервенция или локальные стычки?
Несмотря на тревожную ситуацию, пока что противники Катара — и Саудовская Аравия в частности — будто бы не торопятся переводить кризис в стадию военного вмешательства. Даже предъявленный Дохе 22 июня ультиматум из 13 пунктов был продлен по истечении срока еще на двое суток — явный сигнал того, что на эскалацию саудовцы и их партнеры пока пойти не готовы. Стоит отметить, что и совещание глав МИД Саудовской Аравии, ОАЭ, Бахрейна и Египта, прошедшее 5 июля (после того как истекли дополнительные 48 часов для Катара), окончилось без сенсаций: страны решили продолжить бойкот эмирата, но воздержались от дополнительных шагов.
Тем не менее вероятность боевых действий — пусть и ограниченных — исключать тоже не стоит. Опыт уже имеется: например, в 1992 году в результате перестрелки на границе двух государств погибли три человека.
«До интервенции дело едва ли дойдет, — полагает Сергей Плеханов. — Но какие-то локальные приграничные конфликты возможны, чтобы поддерживать напряженность. Иначе для чего ультиматум Катару? Если он не принят, что-то же должно происходить».
Но есть ли реальный способ избежать эскалации конфликта?
В этом вопросе все вновь упирается в личные амбиции, полагает эксперт: «Речь идет не только о МБC, но и о раскладе сил внутри Саудовской Аравии. Ведь не секрет, что в королевстве достаточно много тех, кто недоволен тем, как он собрал в свои руки все полномочия. Среди таких людей, в частности, сыновья короля Абдаллы, скончавшегося 23 января 2015 года, — один из них, например, до сих пор является командующим Национальной гвардией. Кроме того, не стоит недооценивать уровень неформального общения между саудовскими принцами — мы не знаем, какие процессы протекают в их среде. Но не стоит сомневаться, что факт отторжения от власти людей в возрасте 50–60 лет вызывает напряженность в Саудовской Аравии».
Помимо внутриполитических процессов в королевстве, возглавляющем, условно говоря, антикатарскую коалицию, не стоит забывать и о внешнеполитической конъюнктуре.
Кризис вокруг Катара был с восторгом встречен президентом США Дональдом Трампом. Ранее он и сам неоднократно обвинял Доху в поддержке террористов и Ирана, к которому у американского лидера крайне негативное отношение. Тем не менее позиция Трампа — отнюдь не единственная в Вашингтоне. Так, например, глава Государственного департамента США Рекс Тиллерсон, комментируя в конце июня выдвинутый Катару ультиматум, отметил, что ряд требований, предъявляемых эмирату, просто невыполним. По другим же пунктам американский госсекретарь призвал стороны к диалогу.
«Разумеется, Вашингтон может повлиять на ситуацию на Аравийском полуострове, — уверен Сергей Плеханов. — Не стоит думать, что саудовцы будут действовать вопреки советам Соединенных Штатов. Вполне возможно, что стороны будут обострять ситуацию, демонстрируя готовность к конфликту, после чего отступят, сославшись, например, на то, что их американцы попросили».
Впрочем, ультиматум, отзыв послов и перспектива локальных боевых столкновений — не единственная угроза для Дохи. С начала июня Катар находится и в экономической блокаде, что в случае с эмиратом имеет весьма тяжелые последствия. В связи с неблагоприятными климатическими условиями и малой территорией сельское хозяйство в этой стране практически не развито. Более двух третей продовольствия в эмират поступало через территорию Саудовской Аравии, и, разумеется, эмбарго подняло цены на продукты. Впрочем, о готовности помочь Катару заявили власти Ирана — после того, как Доха отказалась сворачивать сотрудничество с Тегераном. Тем не менее проблема с нехваткой продуктов никуда не делась и в краткосрочной перспективе едва ли будет решена.
«На мой взгляд, блокада может продержаться несколько месяцев, — считает Сергей Плеханов. — Рано или поздно, конечно, она будет снята. Ведь нынешнее обострение отношений — не первое в своем роде. Но ряд стран уже взял на себя роль посредников — Кувейт, Оман; они зарабатывают себе политический капитал, участвуя в разрешении регионального конфликта. Поэтому страны, выступающие против Катара, могут оказаться в ситуации, когда с одной стороны США попросят их сделать шаг назад, с другой — братские арабские страны. И у них будет возможность отступить. Но до этого, как говорится, кулаками помашут».
Есть и другой немаловажный фактор катарского кризиса. И эмират, и Саудовская Аравия известны как активные игроки на Ближнем Востоке, в частности, в Сирии, где у каждой из стран — собственные интересы. «Очевидно, на какое-то время и Катар, и Саудовская Аравия потеряют интерес к сирийской проблеме, — предполагает эксперт. — И, возможно, это приведет к некоторому успокоению в Сирии. В конце концов, для саудовцев эта страна не так важна, как Катар, долгое время являющийся для них «занозой в пятке». Впрочем, катарский кризис не отразится на действиях Соединенных Штатов на сирийском направлении: Вашингтон, полагаю, наоборот, будет повышать ставки».