После промежуточных выборов Америке станет проще вести диалог с Россией

Почти ни у кого не вызывало сомнений, что после промежуточных выборов в американский Конгресс в 2018 году политика США в отношении России станет еще жестче, а шансы на более продуктивные и партнерские отношения двух стран — еще слабее. Однако есть основания считать подобные оценки как упрощенными, так и чрезмерно пессимистичными. Фактически, сейчас у администрации Трампа, которой многое мешало наладить диалог с Россией, имеет больше возможностей для этого диалога, чем в предвыборный период.

Первый вопрос, который стоит рассмотреть — окрепли или ослабли позиции Трампа благодаря выборам? Хотя Демократическая партия смогла добиться большинства в Палате представителей, ее победа по историческим меркам была далеко не триумфальной — особенно с учетом слабого рейтинга одобрения Трампа. Демократы не победили в Сенате, потеряв места. Один из консервативных обозревателей заметил, что сторонники Трампа из Республиканской партии потеряли в этом году гораздо меньше мест в Палате, чем демократы на промежуточных выборах 1994 или 2010 года при Клинтоне и Обаме (54 и 63 места соответственно). Причем в обеих случаях демократы теряли и места в Сенате. В этом году республиканцы, утратив 34 места в Палате представителей, приобрели одно место в Сенате.

Возможно, еще более важным является то, что выборы мобилизовали не только демократов — противников Трампа, но и его союзников, у которых была рекордная явка избирателей. Уверенность в том, что демократы неминуемо разгромят Трампа в 2020 году, испарилась. Как следствие, у Трампа будет в 2020 году больше поддержки со стороны республиканцев, которым, как и их противникам-демократам, придется прийти к выводу, что Трамп вполне может быть избранным на второй срок, а не остаться в истории как случайный курьез. Тот же самый обозреватель, охарактеризовавший выступление республиканцев как успешное по сравнению с результатами демократов в 1994 и 2010, также сравнил 2018 год с 1970, когда республиканцы потеряли десяток мест в Палате, но увеличили на 2 места свое присутствие в Сенате, что стало прелюдией к переизбранию Ричарда Никсона в 1972 году. С учетом этого Трамп может оказаться после выборов в гораздо более сильной позиции, позволяющей ему влиять на свою партию, декларировать и продвигать свои приоритеты в международной политике. И если диалог с Россией является одним из этих приоритетов (а похоже, что это так), у президента сейчас на руках больше козырей, чем раньше.

Точно так же рушатся прогнозы о том, что демократы не дадут хода политике Трампа в отношении России. Обвинения в сговоре Трампа с российским руководством в ходе выборов 2016 года практически не звучали в ходе предвыборной кампании 2018, даже несмотря на то, что это голосование многими воспринималось как референдум о президентстве Трампа. Похоже, демократы сочли, что сейчас в борьбе с Трампом более эффективны другие пункты: иммиграция, здравоохранение, имидж самого президента и т. д. Согласно данным Pew Research Center, лишь 5% из тех, кто не одобряет Трампа, указывают «сговор с Россией» в качестве главной причины своего недоверия президенту. И хотя риторика в ходе кампании не обязательно касалась текущих событий, становится очевидным, что демократы не считают разоблачение связей Трампа с Россией своим лучшим оружием в сравнении с другими темами. Это, конечно, не вычеркивает Россию из их повестки, но может резко сократить значимость этой темы в качестве политического вопроса.

Ранее выдвигались прогнозы, что новые члены демократического комитета в Палате представителей также сосредоточат свое внимание на других вопросах. С практической точки зрения, демократы могут признать, что за первые два года президентства Трампа в их политике и политических приоритетах Россия стала занимать гораздо меньше места. С одной стороны, Трамп не осыпал Москву подарками (неважно, из симпатии или под угрозой шантажа). Вместо этого он увеличил расходы на оборону, охарактеризовал Россию как стратегического соперника в документах по оборонной политике, нанес удары по сирийским войскам вопреки предупреждениям со стороны России и заявил о намерении выйти из Договора о ракетах средней и меньшей дальности. С другой стороны, внутренняя политика, проводимая президентом, оказывает гораздо более ощутимое воздействие на демократических избирателей. Опять-таки, это не означает, что демократические конгрессмены совсем перестанут считать отношения с Россией политическим вопросом. Но это говорит о том, что Россия скорее всего будет периферийным и малоэффективным инструментом политической мобилизации — если только расследование спецпрокурора Роберта Мюллера не даст каких-то существенных результатов.

В этой перспективе законодательное утверждение новых санкций вряд ли более вероятно, чем в предвыборный период. А отсутствие каких-то событий, требующих немедленного реагирования, делают его еще менее вероятным. За последнее время большая часть парламентской работы, касающейся новых санкций, была связана с предотвращением возможного российского вмешательства в ход промежуточных выборов. Сейчас это мало кому кажется существенным пунктом, и поэтому принятие нового пакета санкций может быть отложено до конца года. Более того: наиболее значимый и эффективный пакет санкций — закон «О противодействии противникам Америки посредством санкций» (CAATSA) был не только инструментом политической кампании, но и действительно политическим актом. Республиканцам необходимо было продемонстрировать, что они способны не идти на поводу у Трампа и готовы наказать Москву. После одной такой демонстрации на республиканцев вряд ли будет оказываться такое сильное политическое давление, что им придется это повторять при отсутствии весомых оснований для этого. В результате, при отсутствии дальнейших провокаций со стороны России и каких-либо результатов расследования в самих Соединенных Штатах, новые санкции скорее могут возникнуть только в рамках уже запущенной бюрократической процедуры или согласно новым правительственным постановлениям. Это касается и санкций, связанных с отравлением бывшего офицера российской разведки Сергея Скрипаля и его дочери в Великобритании, и внесения новых лиц и компаний в список подлежащих санкциям в связи с вмешательством в президентские выборы и ситуацией в Украине.

Тем не менее, российско-американские отношения по-прежнему оставляют желать лучшего. Сохраняется напряженность в вопросах, касающихся Украины, Сирии, Афганистана и еще целого ряда пунктов, включая торговлю оружием, кибератаки, политическое вмешательство и дипломатическую собственность России на территории США. Еще важнее то, что взгляды России и США по большинству этих пунктов не совпадают. Это серьезно осложнит попытки уладить разногласия двух стран, даже если их отношения улучшатся.

Для тех, кто ищет просвет в тучах, нависших над Вашингтоном и Москвой, самым многообещающим может оказаться новый канал связи между советником президента США по национальной безопасности Джоном Болтоном и его российским коллегой — секретарем Совета Безопасности Николаем Патрушевым. Налаживание диалога на высоком официальном уровне между США и Россией – главная предпосылка для преодоления разногласий, сохраняющая при этом для администрации Трампа пространство для действий в интересах Америки. Кремль уже предпринял очевидные усилия для установления такого диалога: в ходе недавней поездки Болтона в Москву с ним, помимо Патрушева, встречались Путин, министр иностранных дел Сергей Лавров и министр обороны Сергей Шойгу.

Кроме того, репутация Болтона как сторонника жесткой линии помогает оградить Трампа от дальнейших политических нападок внутри США, касающихся связей его администрации с российским руководством. У демократов много претензий к Болтону, но никто не сможет предъявить ему обоснованных обвинений в излишней мягкости по отношению к России. И напротив, в то время как российские официальные лица выражают озабоченность консервативной позицией Болтона или постепенным превращением Трампа в вопросах внешней политики в типичного президента-республиканца, значительная часть российской дипломатической элиты предпочитает иметь дело с жесткой республиканской администрацией, нежели с кем-то наподобие Обамы или Клинтона. И, как ни парадоксально это выглядит, промежуточные выборы могут расчистить площадку для более серьезных и частых американо-российских контактов, ставших невозможными в тот момент, когда в адрес России прозвучали первые обвинения во вмешательстве в президентские выборы 2016 года.

Источник