Политика ЕС в отношении России должна начинаться на Востоке

Совместное предложение Франции и Германии о проведении саммита Европейского Союза с участием России, обреченное с самого начала на провал и отклоненное 25 июня, проливает свет на глубокий раскол внутри Европейского Совета по отношению к России, а также указывает на то, что для формирования внешней политики в Брюсселе предстоит проделать еще немало работы.

По крайней мере, три проблемы препятствовали осуществлению идеи, которую отстаивали французский президент Эммануэль Макрон и канцлер Германии Ангела Меркель. Во-первых, это отсутствие предварительных консультаций. Во-вторых, сторонники саммита не сформулировали, каких результатов они ожидают. И в-третьих, сыграла свою роль изрядная доза подозрительности со стороны других членов ЕС.

Члены Евросоюза из Центральной и Восточной Европы поставили под сомнение мотивы двух крупнейших стран ЕС и Австрии, которая также поддержала предложение. Не способствовал успеху и выбор времени: в Брюсселе все еще не зажила рана после катастрофического визита главы европейской дипломатии Жозепа Борреля в Москву.

Однако, в этом эпизоде есть и позитивная сторона. Он привлек внимание к трем ключевым пунктам разработки внешней политики ЕС, которая является третьим этапом развития альянса после экономической интеграции и формирования общих ценностей. Речь идет о методе, законности и содержании.

Что касается метода, прежде всего, без предварительных консультаций не может быть никакой общей внешней политики Европейского Союза. Именно исходя из этого, я однажды предложил назначить специального посланника в странах Центральной и Восточной Европы (в том числе и не входящих в ЕС), чтобы преодолеть пропасть между Парижем и этими странами. Отсутствие прямого и регулярного канала связи и общения между французским президентом и политическими силами в упомянутых регионах в значительной степени является причиной нынешних недоразумений внутри Евросоюза.

На первой стадии экономической интеграции, некоторые страны, включая Францию и Германию, приняли единый метод прокладки путей, который соответствовал духу базовых соглашений Евросоюза и общим интересам его членов. Франко-германское сотрудничество растянулось на десятилетия и преодолело оговорки отдельных членов ЕС. Это касается в том числе и разработки плана восстановления экономики после пандемии коронавируса.

Во время второй стадии члены ЕС получили возможность сыграть свою роль в создании фундамента общих ценностей. Это начинание соответствовало общей воле и осуществлялось в атмосфере большей согласованности, чем существует сегодня.

Однако, если говорить о внешней политике – третьем аспекте развития ЕС – приходится признать, что интересы и представления разных стран-членов о происходящем все еще слишком рознятся, чтобы можно было разработать поистине единую внешнюю политику, а также политику в сфере безопасности, а без этого невозможно формирование сильной Европы, о которой часто говорит Макрон.

Франция и Германия, разошедшиеся во мнениях по поводу отношений с Турцией и по некоторым другим вопросам, не могут выступать в роли Директории, которая изолирует и заставляет замолчать несогласных. В той же степени, в какой страны Средиземноморья находятся на переднем крае формирования политики ЕС в отношении Турции, Ливии и других стран Магриба, страны Центральной и Восточной Европы имеют особое значение, когда речь идет о политике в отношении Москвы.

Вопрос о методе неизбежно ведет к проблемам легитимности. В любом интеграционном образовании, претендующем на власть, таком как Европейский Союз, легитимность внешней политики и политики в области безопасности базируется на способности и готовности реагировать на внешние угрозы.

Среди двадцати семи членов ЕС нет стран, которые имели бы больше прав, чем другие, хотя, возможно, те, кому угрожает наибольшая опасность, должны быть услышаны первыми и получить приоритетное внимание. Каждый член сообщества должен хорошо знать историю, которая определяет позиции других членов. Так, например, Восточная Европа должна воспринять наследие 1989 года. А страны Запада, в свою очередь, не должны забывать о том, что страны Центральной и Восточной Европы последними освободились от гнета диктаторских режимов. Эти народы были самыми последними в Европе, кто испытал на себе, что такое борьба за свободу. А в таких странах как Украина и Беларусь это реальность сегодняшнего дня. Без общего понимания всех этих сложных нюансов, ЕС никогда не будет единым. А это, в свою очередь, будет оказывать влияние на процесс формирования внешней политики Евросоюза.

Что касается России, политика ЕС должна начинаться на Востоке, поскольку в этом случае именно восточные члены союза являются ключевыми заинтересованными сторонами. Это также касается политики в отношении Украины. Участие исключительно Франции и Германии в переговорах и реализации Минских соглашений, пусть и под эгидой Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе, часто вызывает недовольство некоторых стран Центральной и Восточной Европы. Эта модель может быть применена в «перевернутом» виде к проблемам безопасности в Средиземноморье. В этом случае у западных и южных членов ЕС может быть больше оснований, чтобы взять на себя инициативу и быть услышанными в Брюсселе.

И, наконец, третий фактор – содержание внешней политики. Российский режим является главной и самой непосредственной угрозой безопасности Европы, а в последнее время и других регионов (в таких местах как Сирия и Африка). НАТО, а теперь и Евросоюз признают этот факт. Никто не может делать вид, что Кремль не предпринимал атак на территории Европы, не вмешивался в демократические процессы в европейских странах и Соединенных Штатах, не вторгался в Донбасс, не аннексировал Крымский полуостров (первая незаконная аннексия в Европе с тех пор, как гитлеровская Германия захватила Судеты) и не совершал военных преступлений в Сирии.

Режим Путина не является нормальным режимом. Попытки примирения и нормализации отношений с Москвой не только не привели к успеху, но и подтолкнули Кремль к дальнейшим агрессивным действиям. Фактически, Россия в определенном смысле победила: когда страны не в силах противостоять ее агрессии, Москва диктует им свою политику. До сих пор, будь то в Грузии, Сирии или на Украине, Путин всегда захватывал инициативу, не встречая решительных действий со стороны Соединенных Штатов и Европы, за исключением по-прежнему крайне ограниченных санкций в наказание за его действия в отношении Киева. Это не должно повториться в Беларуси и где бы то ни было еще. И мы не должны воспринимать российские завоевания как данность и как свершившийся факт.

Перед лицом этой угрозы, трудно разделить проблему на отдельные кусочки, как салями, и решить, какие из них жевать. Возможно, за единственным исключением, которое касается контроля над вооружениями, любое взаимодействие с Россией или ее включение в процесс урегулирования проблем безопасности, ослабляет Запад и дает Путину материалы для пропаганды.

Важно понимать, что Европейский Союз не может сформировать единую политику в отношении России без Соединенных Штатов, поскольку это неизбежно вобьет клин в альянс и ослабит его. Любые трансатлантические разногласия будут использованы противником. Напротив, Европа должна участвовать в дискуссиях с Белым домом в качестве полноправного партнера. До сих пор этому всегда мешали внутренние распри в Евросоюзе.

В этом контексте последняя сессия Совета Европы стала тревожным сигналом. Необходимо срочно привести Европу в боевой порядок – распределить силы, как в стратегическом, так и в интеллектуальном аспекте. Если действовать врозь при формировании внешней политики, это усугубит разногласия внутри ЕС, что приведет к тупиковой ситуации.

Источник