По мере ослабления американского присутствия, Россия и Китай наращивают влияние в Центральной Азии

Китай и Россию объединяет стремление сохранить стабильность и ослабить влияние Соединенных Штатов в своем «ближнем зарубежье». Многие наблюдатели отмечают, что между двумя евразийскими державами возникает поразительно мало разногласий в Центральной Азии. Начиная с 2001 года, они координируют свои программы в рамках многостороннего форума по экономическому взаимодействию, Шанхайской организации сотрудничества (ШОС), которая приобретает все больше функций в сфере безопасности. Однако, по мере того как Пекин укрепляет свой статус военной державы в регионе, у него могут возникнуть разногласия с Москвой, которая на протяжении веков считает Центральную Азию частью своей сферы влияния.

Чтобы понять, насколько быстро все меняется, достаточно вспомнить, что в 2013 году российские танки, ракетные установки и бронетранспортеры доминировали на военном параде в таджикской столице Душанбе. А сегодня, менее десяти лет спустя, прошедший в феврале парад представлял совершенно иную картину. Рядом с российскими вооружениями в прозрачном зимнем воздухе сверкали многочисленные образцы китайской военной техники, словно воплощая глобальные амбиции Пекина.

Согласно цифрам из информационной базы о поставках вооружений Стокгольмского международного института по исследованию проблем мира (SIPRI), с 1991 года на Россию приходится около 60 процентов общего объема импорта оружия странами региона, что соответствует приблизительно 3,8 миллиардам долларов. Львиная доля этой суммы, 2,3 миллиарда, относится к поставкам Казахстану. В результате распада Советского Союза бывшие среднеазиатские республики унаследовали большие арсеналы советских вооружений. Это обусловило определенную зависимость их вооруженных сил от компонентов и запчастей, производимых только в России и на Украине. Прошедшие годы не оказали существенного влияния на эту тенденцию: фактически, после 2010 года доля России в военном импорте стран Центральной Азии составила около трех четвертей. Кроме того, Москва пообещала оказать военную помощь вооруженным силам Кыргызстана и Таджикистана на общую сумму 1,3 миллиарда долларов.

Однако, в последние годы Пекин добился успеха в расширении своей доли на рынке вооружений Центральной Азии. В настоящее время он занимает пятое место в списке крупнейших поставщиков вооружений в мире с общим объемом экспорта около 15,7 миллиарда долларов. Китай наращивает активность в Центральной Азии начиная с 2000 года. За этот период он экспортировал в страны региона вооружения и стратегические технологии на сумму около 717 миллионов долларов, причем большая часть этих поставок приходится на период после 2014 года. С этого момента Китай занимает 18-процентную долю центральноазиатского рынка вооружений, которая многократно возросла по сравнению с 1,5 процентами в период с 2000 по 2014 год.

Тем временем Соединенные Штаты постепенно утрачивали статус первостепенного игрока в этом регионе, с каждым годом сокращая свою помощь в сфере безопасности. Крупнейшим партнером США был Узбекистан, который в 2015 году получил от Вашингтона 300 единиц бронетехники на сумму 35 миллионов долларов. В годы правления многолетнего диктатора Ислама Каримова страна стремилась приобрести альтернативных партнеров, чтобы дистанцироваться от России. И в настоящее время Узбекистан является единственной страной региона, которая приобрела больше вооружений у Китая, чем у России. Однако, после смерти Каримова и избрания Шавката Мирзиёева на пост президента в 2016 году, Узбекистан начал приобретать современные российские ударные вертолеты Ми-8 и истребители Су-30СМ.

Любопытно, что растущие поставки китайских вооружений не столько составляют конкуренцию российским производителям, сколько поглощают долю рынка других поставщиков. Украина, которая еще десять лет назад была вторым по величине экспортером вооружений в Центральную Азию, больше не является активным игроком. По данным SIPRI, доля стран НАТО за последнее десятилетие также сократилась с 30 до 25 процентов.

Необходимо отметить, что присутствие России и Китая в сфере безопасности не ограничивается продажей оружия. Москва традиционно является главным внешним гарантом безопасности, а с 1992 года она возглавляет многосторонний альянс, известный как Организация Договора коллективной безопасности, который включает Казахстан, Кыргызстан, Таджикистан, а также Армению. Россия по-прежнему обеспечивает работу 11 стратегических объектов по всей территории Центральной Азии, самым крупным из которых является база 201-й мотострелковой дивизии в Таджикистане, где дислоцировано около 7 тысяч российских военнослужащих.

После событий 11 сентября 2001 года Москва согласилась с планами Вашингтона разместить в Центральной Азии войска, чтобы облегчить материально-техническое обеспечение военных операций в Афганистане. Однако, в 2005 году Узбекистан потребовал вывода американского контингента в ответ на жесткую критику так называемой «андижанской резни», кровопролитного подавления акций протеста, в ходе которого, согласно сообщениям, войска Каримова убили более 700 человек. Ситуация в соседнем Кыргызстане ничуть не лучше: Бишкек прекратил договор об аренде авиабазы Манас в 2013 году, чтобы добиться расположения Москвы.

На фоне ослабления американского присутствия в Центральной Азии, этот регион приобрел особое значение в рамках долгосрочной национальной стратегии Китая. В то время как администрация Обамы начала своей «разворот к Азиатско-Тихоокеанскому региону», некоторые китайские стратегии увидели целесообразность в расширении влияния Китая в западном направлении, то есть в странах Евразии. С 2016 года Пекин эксплуатирует военный объект в Таджикистане, предназначенный для выполнения разведывательных миссий вдоль афганской границы. Эта база является также частью планов Пекина по подавлению сепаратистских движений и усмирению этнических меньшинств в провинции Синьцзян.

Особую роль в возобновившейся активности России и Китая в Центральной Азии играют военные учения. На протяжении последних десяти лет Россия или возглавляемые Москвой организации провели почти половину международных учений, состоявшихся в регионе. Китай сначала заметно отставал, но в последнее время начал наверстывать упущенное. До 2015 года Пекин проводил военные маневры в рамках ШОС. В последнее время он все чаще принимает участие в двусторонних учениях с отдельными странами, и за последние пять лет доля таких учений заметно возросла, составив около четверти всех подобных мероприятий в Центральной Азии. Что касается Америки, ее активность, напротив, заметно снизилась. Если в первые годы после вторжения в Афганистан американцы проводили примерно семь учений в год, за последние несколько лет этот показатель сократился до двух в год.

Кроме того, Пекин и Москва заметно активизировали двустороннее сотрудничество в сфере безопасности. Они провели в 2018 году в Восточной Сибири крупнейшие совместные учения за весь период после окончания холодной войны, а также вызвали общий гнев союзников США в июле 2019 года патрульными миссиями стратегических бомбардировщиков с заходом в воздушное пространство Японии и Южной Кореи. Российский президент Владимир Путин, выступая на втором форуме «Один пояс, один путь» (ОПОП) в Пекине в апреле 2019 года, предложил концепцию «большого евразийского партнерства», которое связало бы китайскую инициативу ОПОП с возглавляемым Россией интеграционным объединением, Евразийским экономическим союзом (ЕАЭС).

Однако, несмотря на всю риторику Москвы и Пекина о сотрудничестве в формировании многополярного мира, если в их отношениях возникнут трещины, велика вероятность, что это произойдет именно в Центральной Азии. На протяжении многих десятилетий Россия позиционирует себя как главного внешнего гаранта безопасности в регионе, и этому ее статусу угрожает рост интересов Китая, независимо от его намерений.

С уходом США из региона и дестабилизацией обстановки в Афганистане, от которой исходит угроза для провинции Синьцзян, роль Китая в обеспечении региональной безопасности в Центральной Азии неизбежно будет возрастать. До сих пор рост китайского влияния не привел к прямому соперничеству с Россией. Однако, это может измениться, если роль Пекина в центрально-азиатской архитектуре безопасности будет расти слишком быстро.

Источник