Пепе Эскобар: почему «Талибан» до сих пор не может сформировать правительство

Казалось, все шло к тому, что талибы объявят состав нового правительства Исламского эмирата Афганистан после пятничной молитвы, но затем внутренние распри все же возобладали.

Эти разногласия дополнительно усугублялись неблагоприятными известиями о продолжающемся сопротивлении разношерстных группировок в Панджшерской долине. Силы сопротивления де-факто возглавляет агент ЦРУ, бывший вице-президент страны Амрулла Салех.

Талибы утверждают, что им удалось захватить несколько районов и по меньшей мере четыре пропускных пункта в Панджшере, и теперь они контролируют около 20 процентов территории провинции. Однако, окончания войны пока не предвидится.

Ожидается, что верховный лидер талибов Хайбатулла Ахундзада, ученый-теолог из Кандагара, станет новым главой эмирата, когда он будет окончательно сформирован. Мулла Барадар, по всей вероятности, займет второй по важности пост президента, а кроме того будет создан правящий совет из двенадцати членов, известный как «шура».

Если все так и будет, можно говорить о некоторых сходствах между институциональной ролью Ахундзады и Аятоллы Хаменеи в Иране, несмотря на то, что теократические структуры у суннитов и шиитов в корне различаются.

Мулла Барадар, один из создателей «Талибана» в 1994 году вместе с муллой Омаром, заключенным в тюрьму в Гуантанамо, а затем в Пакистане, с тех пор является главным дипломатом движения «Талибан» и главой его политического офиса в столице Катара Дохе. Он также выполняет функцию главного представителя талибов в затянувшихся переговорах с ныне сбежавшим правительством в Кабуле, а также с расширенной тройкой в составе России, Китая, США и Пакистана.

Назвать переговоры о формировании нового правительства Афганистана напряженными и неуправляемыми было бы существенным преуменьшением. Фактически, они проходили под руководством бывшего президента Хамида Карзая и экс-главы Совета по примирению Абдуллы Абдуллы: пуштуна и таджика, обладающих большим опытом международной политики.

И Карзай, и Абдулла являются наиболее вероятными кандидатурами в члены будущей «шуры». По мере того, как переговоры, казалось, продвигаются вперед, между политическим офисом «Талибана» в Дохе и сетью Хаккани, наиболее радикальным и непримиримым крылом движения, разразилась лобовая схватка по поводу распределения ключевых постов.

К этому следует добавить роль муллы Якуба, сына муллы Омара и главы могущественной военной комиссии «Талибана», контролирующей обширную сеть полевых командиров, среди которых он пользуется огромным авторитетом и уважением.

Недавно мулла Якуб допустил утечку информации, согласно которой он заявил, что те, кто «живет в роскоши в Дохе», не могут диктовать свои условия тем, кто рискует жизнью и ведет боевые действия на местах. Если кому-то кажется, что это заявление было недостаточно конфликтным и спорным, у Якуба имеются серьезные проблемы с сетью Хаккани, которая сейчас занимает ключевой пост, отвечая за безопасность в Кабуле через Халила Хаккани, до сих пор демонстрирующего исключительную дипломатичность.

Помимо того факта, что «Талибан» представляет собой сложную совокупность племенных и религиозных организаций с полевыми командирами во главе, нынешнее несогласие иллюстрирует непреодолимую пропасть между ними. В самых общих чертах его суть можно объяснить несогласием между силами, ориентированными на афганских националистов и группировками, более тесно связанными с Пакистаном. Что касается последних, среди них, прежде всего, следует назвать сеть Хаккани, которая действует в тесном контакте с пакистанской разведкой ISI.

Мягко говоря, создать какую-то политическую легитимность в Афганистане, где неизбежно будут править афганцы, освободившие страну от иностранных оккупантов – это Сизифов труд. С 2002 года, как при Хамиде Карзае, так и при Ашрафе Гани, большинство афганцев рассматривали правящий режим как навязанный иностранными оккупантами с помощью сомнительных выборов.

В Афганистане основу всего составляют племена, роды и кланы. Пуштуны – это огромный народ с невероятным количеством самостоятельных племенных групп, которые придерживаются общего неписаного кодекса поведения «пуштунвали», в основе которого лежит сочетание самоуважения, независимости, справедливости, гостеприимства, любви, всепрощения, мести и терпимости.

Они снова будут у власти в Афганистане, как это было во времена талибов с 1996 по 2001 год. В то же время, таджики, не принадлежащие к упомянутым племенам и говорящие на языке дари, составляют большинство городского населения Кабула, Герата и Мазари-Шарифа.

Если даже предположить, что пуштунам удастся преодолеть свои внутренние распри, правительству талибов предстоит сложная задача: завоевать сердца и умы таджиков, составляющих значительную часть торговцев, чиновников и образованного духовенства.

Дари, имеющий персидское происхождение, на протяжении долгого времени был языком государственного управления, высокой культуры и международных отношений в Афганистане. Теперь главенствующая роль снова достанется пушту, и это наверняка приведет к тяжелейшему расколу, который правительству придется как-то преодолеть.

А между тем, на горизонте уже появились сюрпризы. Так, посол России в Кабуле Дмитрий Жирнов, обладающий исключительно широкими связями в стране и регионе, недавно сообщил, что обсуждает с талибами тупиковую ситуацию в Панджшере. Он отметил, что талибы считают некоторые требования панджшерцев «чрезмерными». Например, они хотят получить слишком много мест в правительстве и требуют автономии для некоторых непуштунских провинций, включая Панджшер.

Не будет преувеличением сказать, что пользующийся широким доверием Жирнов мог бы взять на себя роль посредника не только между пуштунами и панджшерцами, но даже между противоборствующими пуштунскими группировками. Очаровательная историческая аналогия не ускользнет от внимания тех, кто помнит джихад восьмидесятых годов, когда объединенные моджахеды боролись против советской оккупации.

Источник