Нефтяной потенциал Югры. Регион остаётся кладовой углеводородов России

Сегодня российский ТЭК сталкивается с множеством вызовов, среди которых снижение цены на нефть и ухудшение структуры запасов углеводородов. В последние годы в Югре стабильно уменьшаются объемы добычи черного золота, а будущее связывается с трудноизвлекаемыми запасами. Но будет ли рентабельной их разработка, и не иссякнут ли вообще наши запасы? На эти вопросы ответил директор Научно-аналитического центра рационального недропользования имени В. И. Шпильмана Александр Шпильман.

– Александр Владимирович, достаточны ли, на ваш взгляд, объемы проводимой сегодня геологоразведки?
– Если говорить о России в целом, темпы геологоразведки крайне недостаточны. У нас есть районы, которые очень мало изучены – это, например, северные моря, Восточная Сибирь, Дальний Восток, в том числе и север Западной Сибири. Даже в округе есть места слабо изученные. Например, район Карабашской нефтегазоносной области, Юганская впадина. Достаточно много таких мест. Мы, геологи, предполагаем нефтегазоносность этих районов. Соответственно, хотелось бы вести больше поиска.
Уточню, стоит различать поискоразведку и разведку. При поиске открываются новые месторождения. При разведке уточняются запасы старых. И на мой взгляд, как это ни парадоксально, в настоящее время сложилась ситуация, при которой объемы именно разведки достаточны.
– Как так?
– Объемы разведки определяют сами нефтяники. Какими темпами они планируют вводить запасы, столько себе и готовят. Когда мы говорим: «Хорошо бы подготовить больше запасов», – встает вопрос: кому хорошо? Чиновнику отчитаться? Просто порадоваться за цифры? Это странно, потому что если говорить о разведке, обеспеченности добычи, то компании будут готовить столько запасов для разработки, сколько им надо.
А вот поиска, на мой взгляд, крайне недостаточно. Мы мало открываем. Мне иногда говорят: «Все иссякло». Это глупость. Практика показывает, что это странные воззрения. Потому что одно из крупнейших месторождений, с запасами более 50 миллионов тонн (Ауринское), открытое совсем недавно на самом западе округа, показало блестящие перспективы нефтеностности этих районов. Ауринское месторождение оказалось в десятке крупнейших открытий в мире за год.
Я многие годы занимался подсчетом потенциальных ресурсов, которые находятся в недрах. И я скажу, что потенциал еще огромный, многомиллиардный. Можно спорить о том, сколько миллиардов, но ресурсы есть. Если мы будем вкладываться в поиск, то, уверен, будут и открытия.
Однако рискованный поиск не очень интересен крупным компаниям. Для них привлекательнее уже открытые месторождения. Они с удовольствием выходят на аукционы. Результаты это показывают – практически все месторождения в Югре востребованны.
– А почему государству не взять на себя такой поиск, если это в его интересах?
– Об этом не говорит только ленивый геолог. Я сам выступал со всех трибун. Это очень выгодная для государства деятельность, поскольку месторождения будут передаваться компаниям за деньги. Затраты будут со временем погашены. Плюс еще налоги с будущей добычи. Но идея натыкается на какие-то проблемы в законодательстве бюджетного финансирования. Почему-то это не признается правильным – пусть сами компании ведут поиск. И они его ведут (то же Ауринское месторождение открыто компанией), но темпы медленные.
– Насколько вообще рентабельно добывать «трудную» нефть с учетом снижения цены? Есть ли перспективы у баженовской свиты?
– Нужно понимать, что рентабельность разработки в нашем регионе в основном связана с налоговой системой. Когда мы подошли к баженовской свите, государство приняло решение обнулить налог. В этих условиях разработка становится рентабельной. Ведь цена упала не до 10 долларов – она снизилась со 100 до 50.
Второе – для сланцев (как показал опыт США) чем больше бурится скважин, тем они становятся дешевле. Пока в округе бурятся единичные скважины, работы только разворачиваются. Несколько крупных компаний вышли на баженовские отложения. Например, сейчас заключено первичное соглашение с «Газпром нефтью» на уровне губернатора о создании центра по разработке технологий. Мы подключаемся к процессу через лаборатории в кернохранилище, намечаем совместную программу с компанией. Выделен первый полигон, на котором эти технологии будут отрабатываться, – Пальяновский участок.
– Пока речь идет только о пилотных проектах. Сколько времени займет процесс перехода от пробных площадок к массовой добыче «трудной» нефти?
– Думаю, «пилоты» будут идти еще в течение 3–5 лет. Сейчас баженовской свитой занимаются все. Кто-то ведет сейсмику, уточняет структурный план, кто-то уже бурит скважины. Дело в том, что технология разработки достаточно сложна. Необходимо бурить горизонтальные скважины и методом гидроразрыва пласта вызывать множество разветвленных трещин. Сама по себе технология давно используется. Но если в песчанике вы создали трещину и насыпали туда мелкий песок (пропант), она не схлопывается и нефть идет. Сланцы в основном представляют собой глинистые фракции. Они разбухают от жидкости. Нужно подбирать специальные составы, пропант. Если глинистые частицы не закроют трещину, будет приличный дебит. Нефть там есть, проблема в ее извлечении.
Мы понимаем, что все исследования еще впереди. Сколько добились в Америке? Шесть-восемь процентов КИНа (коэффициент извлечения нефти). Представляете, как жалко оставлять в породе 94 %? Любой, кто предложит 12 %, будет считаться гениальным технологом.
Поэтому так важны полигоны.
– А у нас есть такие наработки? Или проще все-таки искать более «легкую» нефть?
– Более «легкую» мы не найдем. Хорошие коллекторы уже известны, и вряд ли в нашем регионе отыщутся другие. Они могут быть обнаружены где-нибудь в Карском море. Но у нас есть миллиардные запасы в трудноизвлекаемых породах. Это ведь не один бажен. Округ (все компании) добывает около 20 миллионов тонн из тюменской свиты. А это тоже трудноизвлекаемые запасы – здесь очень заглинизированные породы, которые крайне трудно разрабатывать. В 2000 году здесь добывали всего 2 миллиона тонн, ситуация была похожа на сегодняшнюю с баженом. Еще 20 миллионов тонн извлекается из ачимовской толщи, у которой сложное геологическое строение (из-за чего ее не всегда хотят разрабатывать). При наших объемах кажется, что это немного. Но из таких 20 миллионов тонн и складывается общая добыча.
Говоря о технологиях, напомню о нашем кернохранилище. Там сейчас хранится около 250 тысяч метров керна со всего округа. С разных глубин, по разным скважинам. Мы занимаемся тем, что все время усиливаем его исследование. Чтобы понять, как заставить нефть двигаться, мы должны сначала попытаться сделать это на таких маленьких кусочках. Специальные установки моделируют необходимые условия – воссоздают пластовое давление, температуру. Тогда можно посмотреть, как движется жидкость в породе. Если вы сможете продавить нефть через керн, то придумаете, как качать ее из скважины. Поэтому я полагаю, что одно из важнейших направлений – развитие работ, связанных с исследованием керна.
– Резюмируя, какие последние события в сфере геологоразведки, на ваш взгляд, были наиболее важными?
– Это, конечно, открытие такого месторождения, как Ауринское. Если брать административный уровень, то было принято несколько значимых решений. Например, теперь, даже если на аукцион выходит одна компания, она может приобрести поисковый участок – это хороший стимул участвовать в поиске. Разрешили прирезки краевых частей месторождений – если земля не занята, ее могут отдать компании.

В области госуправления принято решение сделать геологическую информацию более открытой (в том числе доступ к керну и керновой информации). Безусловно важно, что начались работы на Баженовском полигоне.

В целом в стране происходит очень много значимых событий. Например, прирост добычи в Оренбуржье, где стали вводить старые месторождения. В Югре мы еще не достигли такой стадии. Во-первых, у нас много нефти на больших месторождениях. И во-вторых, здесь другие условия – мелкие месторождения, которых тут сотни, менее рентабельны. В условиях региона они уже требуют каких-то льгот. Пока эти предложения рассматриваются. Но чем раньше такие законы примут, тем лучше. Мелкие месторождения нужно вводить, пока разрабатываются крупные, и все рядом.

Источник