Мнение американского историка: Почему Россия уверена в своей исключительности

Судьба вновь призывает Россию столкнуться с Западом, а может, сами русские себя в этом убедили?

Америка – не единственная страна, которая позиционирует себя как исключительную «силу добра», без которой мир не может обойтись. Чем-то подобным занимается и Россия. Это связано с борьбой против захватчиков, которые веками нападали на Россию. История также определяет стратегию поведения Москвы в её всё более напряжённых отношениях с НАТО и Западом.

Национальное самосознание России строится на её победе над фашистской Германией во Второй мировой войне. Однако Россия поверила в своё предназначение в качестве спасителя мира от злодеев задолго до Второй мировой.

В 1812 году Наполеон – тиран, бредивший идеей о мировом господстве – вторгся в Россию, в результате чего потерял свою армию. Это была грандиозная победа русского оружия, и страна возглавила коалицию из союзников, чтобы освободить Европу от захватчиков. Кампания завершилась в 1814 году, силы коалиции взяли Париж. Наполеон потерпел окончательное положение в 1815 году в битве при Ватерлоо, и Россия настаивает, что смертельную рану нанесла именно она.

После Наполеоновских войн в российском обществе поднялась волна патриотизма. Причиной тому служило мнение, что Россия спасла Европу. Более того, ни одна другая страна не смогла отразить вторжение Наполеона или сокрушить его армию, которая некогда считалась непобедимой. В Западной Европе считали русских дикарями или варварами, и Россия смогла поправить репутацию, обрела повод для гордости.

В связи с этим многие писатели и интеллектуалы XIX века обратились к истории, чтобы найти больше доказательств исключительности.

Поиски привели в XIII век, в котором произошло вторжение монголов в Европу. «Бич Божий» не продвинулся дальше Восточной Европы, и многие века спустя это позволило России утверждать, что русские проливали кровь, спасая Европу от серьёзной угрозы.

Интеллектуалы использовали последующие вторжения, чтобы укрепить идею об исключительности. В XVI веке крымские татары отправились на север и оставили от Москвы лишь пепелище. Поляки проделали то же самое в XVII веке, свергли царя и убили главу русской церкви. Пётр I разгромил шведов в XVIII веке.

После вторжения Наполеона в XIX веке мнение об исключительном значении России укрепилось. Все, от консерватора Достоевского до революционеров Чернышевского и Ленина, соглашались с тем, что Россия исторически выполняет роль щита, оберегающего цивилизацию.

Военные приняли эту идею за догму, что неудивительно.

Нападение Гитлера – опаснейшая угроза, с которой России довелось столкнуться – усилило веру в исключительность. Ни одна страна не смогла сделать столь же много для защиты других от агрессоров, как Россия, и ни одна страна так часто не становилась целью этой агрессии.

Военный опыт России в огромной степени повлиял на её мировоззрение и представление о себе. Это наследие страна использует для многих целей.

К прошлому Россия обращается, когда из неё хотят сделать агрессора. Это презумпция невиновности, которая работает вне зависимости от предпринимаемых действий. Оборонительный оттенок обретают даже захватнические кампании России, благодаря которым к концу XIX века страна превратилась в огромную империю, занимающую одну шестую часть суши.

К «оборонительному экспансионизму» можно отнести аннексирование Крыма, произошедшее дважды. Первое пришлось на XVIII век, и его целью было предотвращение угрозы со стороны крымских татар, которые веками нападали на Россию. Второе произошло в 2014 году, и Москва утверждала, что защищает русских от враждебно настроенного правительства Украины.

Наследие также оправдывает подозрительность, с которой Россия относится к другим странам. Уместно вновь вспомнить о монгольском нашествии: в то время западные соседи не придумали ничего лучше, кроме как атаковать Россию за компанию.

Более того, часто на страну нападали целые коалиции, и возникало подозрение, что Запад плетёт заговор против Москвы. Среди прочих в армии Наполеона служили поляки, итальянцы и немцы, а на стороне Гитлера воевали венгры, румыны и другие народы. Именно поэтому Россия испытывает дежавю в связи с появлением войск НАТО у своих границ – это похоже на очередной заговор. Неспроста в России популярно высказывание Александра III о союзниках России, которых всего два: это армия и флот.

Обращение к прошлому также помогает Кремлю централизовать власть. На фоне патриотических настроений оппозицию можно обвинить в госизмене, а иностранцев на российской земле – записать в шпионы.

Память о двух великих победах российского народа как нельзя лучше укрепляет авторитет власти.

Чувство патриотизма объединяет людей под началом всемогущественной власти, а обращение к непростой и кровавой тысячелетней истории позволяет позиционировать Россию как жертву иностранной агрессии. Это высокооктановое топливо для машины русского национализма сегодня бежит по венам культуры и общества. Корни явления уходят глубоко в века, и оно получает поддержку.

Именно война убедила Россию в том, что в пучине мировых событий русские всегда выступают на стороне добра и одерживают победу. Ничто другое не укрепляет идеологию так, как желание вернуть России былое могущество после распада СССР.

«Мы создаём историю», – сказал популярный историк Владимир Мединский незадолго до того, как стал министром культуры. В случае с Россией именно так и происходит.

автор Грегори Карлтон, американский историк, профессор Университета Тафтса

Источник