Катарский кризис: на Ближнем Востоке запахло еще одной войной

В традиционно неспокойном регионе – на Ближнем Востоке – новая болевая точка: Аравийский полуостров.Три года назад Саудовская Аравия, Бахрейн и ОАЭ даже временно отзывали своих послов из эмирата. Но нынешние события – гораздо серьезнее. Катар оказался не только в дипломатическом конфликте с саудовцами и их союзниками, но и в экономической блокаде. Как далеко может зайти это противостояние? Почему именно сейчас на эмират было оказано такое давление? Стоит ли ожидать вооруженной интервенции в Катар? Об этом «МК» побеседовал с известным писателем и публицистом, автором книг об арабских правителях Сергеем ПЛЕХАНОВЫМ.

фото: AP

«Сошлись два «горячих» арабских парня»

Напомним, формально «последней каплей» стало появление 24 мая 2017 года на сайте катарского новостного агентства (QNA) материала с фейковыми выдержками из речи главы Катара – эмира Тамима бин Хамада Аль Тани. Он, согласно публикации, якобы в позитивном ключе высказывался об Израиле и Иране (что уже весьма странное сочетание!), а также критиковал президента США Дональда Трампа. Позднее руководство QNA заявило, что сайт агентства был взломан и новость не имеет отношения к реальности, однако процесс уже был запущен.

В итоге 5 июня сразу несколько государств, включая Саудовскую Аравию, Египет, Объединенные Арабские Эмираты, Бахрейн и ряд других стран приняли решение отозвать своих послов из эмирата и разорвать дипломатические отношения с ним.

Основными причинами были названы связи Катара с различными террористическими организациями (и финансовая поддержка их), включая «Аль-Каиду», так называемое «Исламское государство» и «Братьев-мусульман» (все три движения являются запрещенными в России и во многих других странах), а также распространение местными властями «враждебной идеологии» и вмешательство в иностранные дела.

Стоит отметить, что подобные обвинения в адрес Катара неоднократно звучали и ранее. Поэтому ситуация с фейковой публикацией выглядит исключительно как повод, которого противники эмирата ждали, очевидно, давно.

Истинная же причина обострения конфликта, считает Сергей Плеханов, – в усилении позиций наследного принца Саудовской Аравии Мухаммеда бин Салмана, который, к слову, является сейчас одним из наиболее молодых правителей в регионе, ему всего 31 год.

«Фактически он стал сейчас главным действующим лицом саудовской политики, и основная причина в нем, – отмечает эксперт. – Полагаю, сыграли роль и противоречия с другим молодым правителем – эмиром Катара Тамимом бин Хамадом Аль Тани (ему 37 лет, что, по меркам Ближнего Востока, также не очень много) – сошлись два «горячих» арабских парня. Разумеется, есть и первопричина – геополитическое соперничество между Катаром и Саудовской Аравией, но оно не вчера появилось и не завтра исчезнет. В данном же случае личностный фактор обострил ситуацию».

Особенности характера Мухаммеда бин Салмана – ни для кого не секрет. Британская и американская пресса без обиняков называет его «горячей головой» и «игроком» (не просто действующим лицом, а именно склонным к риску участников процесса). МБС, как часто именуют наследного принца в СМИ, с января 2015 года занимает пост министра обороны, и ему приписывают активное – пусть и непрямое, – включение Саудовской Аравии в сирийский кризис и в конфликт в Йемене. Не менее амбициозен он и во внутриполитических вопросах, активно выступая за перестройку экономики королевства, на сегодняшний момент почти полностью зависящей от конъюнктуры на нефтяном рынке. И мало кто надеется, что в планы МБС входит снижение напряженности на полуострове.

«Скорее всего он будет повышать ставки, – считает Сергей Плеханов. – Его фигура интересна по многим причинам, и одна из них в том, что среди всех занимающих ведущие позиции саудовских принцев он единственный, кто не проходил обучение за рубежом. Он, скажем так, являет собою продукт сугубо внутреннего воспитания. А что это такое в Саудовской Аравии? Оно подразумевает довольно сильное влияние ваххабитского духовенства, играющего в королевстве весьма серьезную роль. В то же время он лишен и той «приглаженности», которую обычно дает обучение в Европе. И, очевидно, эти черты будут играть важную роль. Кроме того, как мы понимаем, сам факт столь быстрого возвышения, как в случае с МБС – опьяняет. И все те планы, которые он озвучил, включая и уход от нефтезависимой экономики – показатель того, что у него, как говорится, руки чешутся. Это динамичный политик, другой вопрос, насколько эта динамика продуманная. Не исключая, что мы можем вскоре увидеть и отречение короля, сейчас это распространенное явление. И если МБС проделает такой трюк, то мы увидим на троне 31-летнего короля, что, конечно, вызывает тревогу у окружающих государств. Ведь речь идет не только о глубоком противостоянии Катара и Саудовской Аравии. У королевства давняя вражда и с Оманом, где правит 76-летний султан Кабус бен Саид, который постоянно удерживал саудовцев от разного рода образцов. Сейчас он не в лучшем состоянии, от большой политики отошел, что дает простор для МБС».

Интервенция или локальные стычки?

Несмотря на тревожную ситуацию, пока что противники Катара – и Саудовская Аравия в частности, – будто бы не торопятся переводить кризис в стадию военного вмешательства. Даже предъявленный Дохе 22 июня ультиматум из 13 пунктов был продлен по истечению срока еще на двое суток – явный сигнал того, что на эскалацию саудовцы и их партнеры пока пойти не готовы. Стоит отметить, что и совещание глав МИД Саудовской Аравии, ОАЭ, Бахрейна и Египта, прошедшее пятого июля (после того, как истекли дополнительные 48 часов для Катара) окончилось без сенсаций: страны решили продолжить бойкот эмирата, но воздержались от дополнительных шагов.

Тем не менее, вероятность боевых действий – пусть и ограниченных, – исключать тоже не стоит. Опыт уже имеется: например, в 1992 году в результате перестрелки на границе двух государств погибли три человека.

«До интервенции дело едва ли дойдет, – полагает Сергей Плеханов. – Но какие-то локальные приграничные конфликты возможны, чтобы поддерживать напряженность. Иначе для чего ультиматум Катару? Если он не принят, что-то же должно происходить».

Но есть ли реальный способ избежать эскалации конфликта?

В этом вопросе все вновь упирается в личные амбиции, полагает эксперт: «Речь идет не только о МСБ, но и раскладе сил внутри Саудовской Аравии. Ведь не секрет, что в королевстве достаточно много тех, кто недоволен тем, как он собрал в свои руки все полномочия. Среди таких людей, в частности, сыновья короля Абдаллы, скончавшегося 23 января 2015 года, – один из них, например, до сих пор является командующим Национальной гвардией. Кроме того, не стоит недооценивать уровень неформального общения между саудовскими принцами, мы не знаем, какие процессы протекают в их среде. Но не стоит сомневаться, что факт отторжения от власти людей в возрасте 50-60 лет вызывает напряженность в Саудовской Аравии».

Помимо внутриполитических процессов в королевстве, возглавляющем, условно говоря, антикатарскую коалицию, не стоит забывать и о внешнеполитической конъюнктуре.

Кризис вокруг Катара был с восторгом встречен президентом США Дональдом Трампом. Ранее он и сам неоднократно обвинял Доху в поддержке террористов и Ирана, к которому у американского лидера крайне негативное отношение. Тем не менее, позиция Трампа – отнюдь не единственная в Вашингтоне. Так, например, глава Государственного департамента США Рекс Тиллерсон, комментируя в конце июня выдвинутый Катару ультиматум, отметил, что ряд требований, предъявляемых эмирату, просто невыполним. По другим же пунктам американский госсекретарь призвал стороны к диалогу.

«Разумеется, Вашингтон может повлиять на ситуацию на Аравийском полуострове, – уверен Сергей Плеханов. – Не стоит думать, что саудовцы будут действовать вопреки советам Соединенных Штатов. Вполне возможно, что стороны будут обострять ситуацию. Демонстрируя готовность к конфликту, после чего отступят, сославшись, например, на то, что их американцы попросили».

Впрочем, ультиматум, отзыв послов и перспектива локальных боевых столкновений – не единственная угроза для Дохи. С начала июня Катар находится и в экономической блокаде, что в случае с эмиратом имеет весьма тяжелые последствия. В связи с неблагоприятными климатическими условиями и малой территорией сельское хозяйство в этой стране практически не развито. Более двух третей продовольствия в эмират поступало через территорию Саудовской Аравии, и, разумеется, эмбарго подняло цены на продовольствие. Впрочем, о готовности помочь Катару заявили власти Ирана – после того, как Доха отказалась сворачивать сотрудничество с Тегераном. Тем не менее, проблема с нехваткой продуктов никуда не делась и в краткосрочной перспективе едва ли будет решена.

«На мой взгляд, блокада может продержаться несколько месяцев, – считает Сергей Плеханов. – Рано или поздно, конечно, она будет снята. Ведь нынешнее обострение отношений – не первое в своем роде. Но ряд стран уже взял на себя роль посредников – Кувейт, Оман, – они зарабатывают себе политический капитал, участвуя в разрешении регионального конфликта. Поэтому страны, выступающие против Катара, могут оказаться в ситуации, когда с одной стороны США попросят их сделать шаг назад, с другой – братские арабские страны. И у них будет возможность отступить. Но до этого, как говорится, кулаками помашут».

Есть и другой немаловажный фактор катарского кризиса. И эмират, и Саудовская Аравия известны как активные игроки на Ближнем Востоке, в частности, в Сирии, где у каждой из стран собственные интересы. «Очевидно, на какое-то время и Катар, и Саудовская Аравия на какое-то время потеряют интерес к сирийской проблеме, – предполагает эксперт. – И, возможно, это приведет к некоторому успокоению в Сирии. В конце концов, для саудовцев эта страна не так важна, как Катар, долгое время являющийся для них «занозой в пятке». Впрочем, катарский кризис не отразится на действиях Соединенных Штатов на сирийском направлении – Вашингтон, полагаю, наоборот будет повышать ставки».