Как предотвратить глобальный конфликт между Китаем, Россией и Западом

У каждой страны есть свои красные линии; ряд произвольных и меняющихся границ, которые, в случае их нарушения, позволяют ей обрушить на врага четырех всадников апокалипсиса.

США использовали понятие фундаментальных политических, экономических интересов и интересов безопасности еще в начале XIX века, со времён знаменитой Доктрины Монро (1823 г.), ставшей краеугольным камнем внешней политики США, Другими хорошо известными примерами, подчеркивавшими существование красной черты, были кубинский и берлинский кризисы в начале 1960-х годов, а также война между Египтом и Израилем в октябре, когда силы США были приведены в состояние повышенной боевой готовности.

В январе 1980 г. так называемая Доктрина Картера предупреждала СССР, который месяцев ранее вторгся в Афганистан, не выходить за границы этой страны.

В 1991 и 1999 гг. нарушение красных линий, установленных США в Заливе и на Балканах, привели к войне с Ираком и Сербией. Тот же сценарий разыгрался и с вторжением США в Афганистан в 2001 г., вторжением в Ирак в 2003 г. и с войной натовской коалиции против Ливии в 2011 г.

Затем был Дональд Трамп со своей Стратегией национальной безопасности и президент Байден со своим «Временным стратегическим руководством по национальной безопасности». Оба документа представляют нынешнюю международную систему как соперничество между великими державами.

Китай и Россия, и в меньшей степени Иран и Северная Корея, изображались как представляющие угрозу интересам и безопасности США, а в более широком смысле – «мировому порядку, основанному на правилах», то есть правилах, которые Вашингтон установил и навязывал с 1945 года.

Такое соперничество проявляется в таких глобальных проблемах, как борьба с изменением климата, 5G, торговые войны, цепочки поставок, кибербезопасность, нераспространение ЯО, права человека, а также в региональных кризисах – вокруг Украины, Тайваня, Южно-Китайского моря и т.п.

Игра «Риск» в реале

Чтобы эффективнее противостоять глобальным угрозам, Байден потребовал, чтобы великие державы управляли взаимной конкуренцией. Однако представлять международную систему как конкуренцию между великими державами означает признать, что все ее участники имеют определенные собственные интересы, которые иногда могут вступать в противоречие с интересами других.

Учитывая, что конфликтующие интересы могут приводить к пересечению красных линий, основная ответственность каждого участника этой игры — не дать такой конкуренции перерасти в глобальный конфликт. Даже если эта теория имеет смысл, трудно представить, как можно управлять конкуренцией на практике, если каждая великая держава отказывается признавать или уважать красные линии своего оппонента.

За последние три десятилетия у США и их союзников сложилось твёрдое мнение, что их красные линии единственно законные. Действительно, после краха СССР и окончания холодной войны на поле боя остался только один. Но это превосходство вскоре было утрачено в результате серии поражений на мировой арене, виновниками которых были по большей части сами США. Теперь, с наступлением новой эпохи, США больше не единственный игрок на мировой арене. Это признают уже и сами США – так, в докладе их Национального совета по разведке прямо говорится, что глобальный масштаб меняется и близится конец эпохи американского доминирования, установившегося после окончания холодной войны. А это означает и то, что «международный порядок, основанный на правилах», установившийся после Второй Мировой войны, тоже, возможно, уходит в прошлое.

Если прочитать между строк «Временное стратегическое руководство» Байдена от 2021 года, можно придти к тому же выводу. США придется считаться с красными линиями других держав. К сожалению, уровень аналитики в США до сих пор этому не соответствует.

С 1991 года, когда США и их союзники считали, что это в их интересах, они без колебаний меняли политический статус-кво с помощью силы. В некоторых случаях у них даже не было твердых юридических оснований для этого – можно вспомнить Косово в 1999 г., Ирак в 2003 г. и Ливию в 2011-м.

Красные линии

Во всех этих трёх конфликтах было заявлено о красных линиях, однако ни в одном из них на карту не поставлены жизненные интересы США.

Америка и её союзники сейчас заявляют, что усиливающийся Китай, ревизионистская Россия и упорный и фанатичный Иран угрожают международному порядку. Эти обвинения беспочвенны. Однако они помещены в контекст, где слишком часто правила оказываются действующими для всех, кроме западных стран – в результате имеем нестабильность и растущую напряжённость.

Для многих может оказаться сюрпризом, но у Москвы, Пекина и Тегерана тоже есть красные линии. Можно спорить о том, законны ли они, но у нас нет волшебной палочки, чтобы сделать так, чтобы они исчезли. Если Америка и её союзники, как заявляет американский президент, хотят достичь управляемой конкуренции, они должны учитывать красные линии своих оппонентов.

Сираны-члены НАТО не сомневаются в том, что кризис между Украиной и Россией возник из-за запугивания со стороны Москвы, подкрепленного развёртыванием крупных военных сил вдоль границы. Кремль, однако, рассматривает вступление Украины в НАТО как красную черту: непосредственную угрозу безопасности своей страны, а также покушение на тысячелетнюю российскую национальную идентичность, колыбелью которой был Киев. Кризис начался не в 2008 г. и не в 2013- 2014 гг., когда Россия захватила Крым и добилась отделения восточных провинций Украины; он зародился на 20 лет раньше, с расширением НАТО на восток, что, как всегда считала Россия, стало нарушением конкретные гарантий, данных администрацией Буша-старшего в 1990 году.

Билл Клинтон это проигнорировал – как и серьёзное предупреждение Джорджа Кеннана, архитектора политики сдерживания Советского Союза, о негативных последствиях расширения НАТО.

Угрожающие требования Владимира Путина в отношении Украины, звучащие в последнее время, возникли не на пустом месте. Они восходят к 10 февраля 2007 года и его речи на Мюнхенской конференции по политике безопасности. После разговора Байдена и Путина 7 декабря США, похоже, теперь готовы рассмотреть требования России, и Москва представила некоторые конкретные предложения. Есть надежда, что это может стать началом «дорожной карты» по деэскалации.

США и их союзники придерживаются аналогичного взгляда на Китай и Тайвань, обвиняя Пекин в военной угрозе Тайбэю. Якобы впчатляющие успехи, которых добился Китай, подталкивает его высокомерное руководство к безрассудным действиям и желанию вернуть себе Тайвань военной силой.

Для Пекина же этому конфликту по меньшей мере 70 лет, и начался он с вмешательства США после китайской гражданской войны 1949 г. В то время коммунисты под руководством Мао Цзэдуна разгромили националистов Чан Кайш, который бежал с остатками своей армии на Тайвань, над которым Вашингтон раскрыл свой зонтик безопасности. В том же духе китайские лидеры рассматривают проблему Гонконга и Синьцзяна: как пережиток западного колониализма и попытку вмешательства в их внутренние дела, соответственно. Это красные линии, на которые Вашингтон, похоже, по-прежнему не обращает внимания.

Гибридная система

Для Ирана красная линия это его ядерная программа. Он готов сократить её и поставить под строгий международный контроль только если увидит в ответ реальную и прочную отмену санкций. Решение этой проблемы, как было прописано в СВПД в 2015 г., провалилось – но не по вине Тегерана.

Новые переговоры в Вене выглядят как «американские горки», отягощенные недоверием и взаимными обвинениями. Иран предполагает, что он может получить от американцев гарантию того, что любое соглашение, достигнутое в Вене, не будет разорвано будущей администрацией США, подобно глупому срыву договора Трампом в 2018 г.

Израиль, который не участвует в переговорах, но все еще имеет большое влияние на принятие решений в США, предполагает, что у США есть еще одна гарантия — он может свободно атаковать Иран, даже если сделка будет заключена. Ни одна администрация США не может соблюдать обе гарантии одновременно, в особенности администрация Байдена, который ведет борьбу на слишком многих фронтах и у себя в стране и за рубежом.

Хотя некоторые эксперты предсказывают «технополярное» движение, в котором «технополитика» и цифровизация изменят мировой порядок, геополитика старого стиля по-прежнему жива и динамична.

Конфронтация по темам будущего — то есть, кто будет контролировать данные, 5G, искусственный интеллект и квантовую революцию, устанавливая относительные стандарты и протокол, — будет разыгрываться одновременно и на одной сцене, независимо от того, во что верит генсек НАТО Йенс Столтенберг, и в мире, поделенном на географические сферы влияния в стиле холодной войны.

Это гибридная система, и у неё даже есть собственное название – это так называемый VUCA-мир, то есть мир, в котором царят изменчивость, неопределённость, сложность и неоднозначность.

Источник