Ильдар Абдразаков: «Возвращаюсь в Уфу с чувством долга»

В Уфе проходит I Международный музыкальный фестиваль Ильдара Абдразакова, приуроченный к 20-летию творческой деятельности народного артиста Башкортостана и Татарстана, кавалера Ордена дружбы народов Башкортостана, лауреата национальной театральной премии «Золотая маска», дважды обладателя премии «Грэмми». Предлагаем вашему вниманию эксклюзивное интервью, сделанное специально для «Электрогазеты».

Про родную Уфу, гены и Бориса Годунова

— Ильдар, мы общаемся в дни проведения твоего Первого музыкального фестиваля. Какое послание ты адресуешь родному городу, своим зрителям?

— Всегда, находясь где-то на гастролях за границей или в других городах России, я с ностальгией вспоминаю Уфу. Всегда хочется вернуться с чувством долга: здесь я вырос, получил образование, потом уехал, и мне хочется вернуться в родной дом и зарядиться родной энергией. Я приезжаю сюда, чтобы отдать тот профессионализм, те навыки, что набрал за границей, работая с разными режиссерами и дирижерами, и получить заряд энергии, который здесь накапливался за то время, пока меня здесь не было. Я понимаю, что когда отдаю, я даже больше забираю, и это мне вдвойне приятно. Любовь, обмен положительными эмоциями между моими родственниками, друзьями, коллегами и зрителями — для меня дорогого стоят. Знаю, что они меня всегда здесь ждут.

— Каждый твой приезд в родную Уфу становится большим событием. А недавно нас всех обрадовала новость, что ты собираешься не просто петь, а еще и ставить в Башкирском театре оперы и балета оперу «Аттила» Верди как режиссер. Почему ты решил попробовать себя в этом качестве: это гены отца — известного режиссера Амира Абдразакова покоя не дают или желание попробовать новое?

— Здесь и отцовские гены, и желание сделать красивый спектакль. В последнее время я наблюдаю осовремененные постановки: бывают очень вульгарные, однообразные, а то, что хочется увидеть и радует глаз, очень редко происходит.

— Значит, это будет классическая постановка?

— Да, классическая. С настоящими красивыми костюмами, красивыми декорациями — мы разрабатываем их с московским художником Иваном Складчиковым. Мне кажется, когда зритель приходит смотреть оперу, тем более наш башкирский зритель, ему хочется увидеть красивую картинку, и чтобы на сцене была жизнь. В театрах Германии, Америки, Европы все минимализируется, и красок становится меньше. В основном всё серо-бело-черное, иногда только красное. Жизнь в наше время и так непростая, у людей много проблем, а хочется больше радости, света, красок. Постановка «Аттилы» в Уфе намечается в марте-апреле 2019 года.

— В Парижской опере ставится спектакль «Борис Годунов» с твоим участием, премьера запланирована в начале июня. Ты уже начал готовиться к роли?

— Репетиции начнутся 2 мая. Да, готовлюсь, изучаю историю, читаю книгу Бориса Акунина «Первые русские цари», где досконально написано и про Бориса, и про Ивана Грозного. Я очень рад, что дирижером будет Владимир Юровский. Мы с ним никогда не работали, но встречались и обсуждали драматургию постановок. Он серьезный, классически строгий и правильно направленный дирижер. Важно, чтобы музыкальная часть была полна красок. Когда оркестр соблюдает партитуру, те нюансы, которые написал композитор, и при этом на сцене ты видишь красивую картинку — тогда получается незабываемый, фантастический спектакль.

— Еще неизвестно, как режиссер будет трактовать этот образ?

— Будет модерновая постановка. Что там конкретно планируется, я еще пока не знаю, наверно, придется с режиссером поспорить, побороться, отстаивать свои интересы, чтобы из меня не сделали какого-то непонятного персонажа.

— Когда в 2018 году намечается твой сольный концерт?

— Дата уже известна — 5 ноября в театре Ла Скала, кстати, всех приглашаю. Это камерная программа с моим постоянным концертмейстером Мзией Бахтуридзе, мы с ней приезжали в Уфу. Там будут произведения Шуберта, Моцарта, Рахманинова, Кабалевского.

Вообще, только четыре певца в год дают концерты в Ла Скала. Впервые в Ла Скала я выступал с сольным концертом в 2010 году. В нем звучала и башкирская народная музыка — я привозил нашего кураиста Роберта Юлдашева.

— Кого из коллег ты бы назвал идеальным партнером?

— Их много, и я всех очень люблю. Если из последних постановок — это Хибла Герзмава, с которой мы недавно пели в «Дон Карлосе» в Париже, это Соня Йончева и Роландо Вильясон, у нас тур был с концертами по Европе. Все, с кем я работаю, дружелюбные, со всеми очень хорошие, приятные отношения.

Про национальные оперы, «рыбий язык» и дирижирование

— Твоя блестящая карьера начиналась в Уфе, в стенах Башкирского театра оперы и балета. На открытии фестиваля ты еще раз напомнил об этом и даже поклонился родной сцене, прикоснулся к ней.

Что ты думаешь о сегодняшнем репертуаре нашего театра?

— Знаю, что недавно здесь поставили «Кармен», «Царскую невесту», будет новая постановка «Фауста» в сентябре. Но чтобы понять, что здесь происходит, надо прийти и послушать: состав, кто поет, как поет.

— Нужны ли в репертуаре национальные оперы, на твой взгляд?

— Конечно, это очень хорошо, очень здорово. Национальные оперы нужно показывать. В мире даже есть фестивали, куда театры привозят национальные оперы, например, фестиваль в Эдинбурге, куда коллективы приезжают с национальными операми и балетами.

— Ты провел в родном Уфимском институте искусств им. Загира Исмагилова мастер-класс со студентами. Обратила внимание, как интересно и деликатно ты работаешь.

— Ребята очень порадовали, молодцы! Чувствуется, что они хотят петь, занимаются. Конечно, волновались, это было видно. Но все-таки наша башкирская вокальная школа — хорошая школа, и у нас хорошие голоса.

Молодых вокалистов нужно направлять, показывать, к чему стремиться и над чем работать. Нам это говорили наши педагоги. Когда я уже достаточно зрелым певцом приезжал на мастер-классы, то понимал, что коуч имеет в виду, благодаря моему уфимскому педагогу Миляуше Галеевне, которая когда-то объясняла всё понятным мне языком, простыми словами. Она это называла «рыбий язык». Когда ты певцу объясняешь что-то, это можно понять только на ощущениях, потому что наш аппарат находится внутри, мы его не видим, только всё представляем, ощущаем — образами. Например, она говорила: представь, что ты вдыхаешь запах цветка, или представь, что у тебя во рту горячая картошка... Это помогает развить голос.

— Знаю, что Миляуша Галеевна очень требовательный, строгий педагог и требует большой самоотдачи на занятиях.

— Будучи студентом, я три раза думал, что брошу пение. Когда приходил, и Миляуша Галеевна говорила мне: «У тебя ничего не получается», я думал — ну всё, значит, это не мое дело. Закрывал ноты, шел домой и по пути говорил себе «всё, я больше не пойду, у меня не получается». Но на следующий день смотрел в расписание и понимал, что Миляуша Галеевна придет на занятия, будет ждать меня. Я думал — ну ладно, пойду еще попробую. Прихожу — и вдруг всё получается. Она говорит: «Ну вот же! Что ж ты вчера не мог петь так, как сегодня?». А я не понимал, почему. У Миляуши Галеевны уникальное ухо, она слышит каждый миллиметр дыхания и чистоту тона, поэтому она такой прекрасный педагог и у нее такие блестящие ученики, которые поют везде в мире, да и в Уфе полтеатра — ее ученики.

— В этот приезд в Уфу ты уже встречался с Миляушой Галеевной?

— Да, уже виделись и даже позанимались вместе.

— А тебя самого привлекает педагогическая работа? Ведь ты являешься художественным руководителем Академии Елены Образцовой.

— Ну, я не столько как педагог работаю, больше даю практические советы по репертуару, по фразировке, по стилю произведения. Я еще сам молодой, мне, Алла бирса, еще хочется попеть.

— Ты сказал, что очень хотел, чтобы в твоем фестивале принял участие твой брат Аскар Абдразаков, но у вас не совпали графики. А в этом году в сентябре в Уфе состоится Шаляпинский фестиваль, и на него приедет Аскар в качестве председателя жюри Шаляпинского конкурса. А ты приедешь?

— Я бы с удовольствием приехал, но в это время буду в Ла Скала, у нас 1 сентября начинаются репетиции.

— Уже не первый раз мы наблюдали, как ты в шутку встаешь за дирижерский пульт. Нет ли у тебя желания серьезно заняться дирижированием?

— Нет, это не мое. Если я выхожу на сцену с палочкой и дирижирую, то только дурачусь.

Дело в том, что на сцене оркестр и сам может сыграть, если он знает музыку. Дирижер делает всю свою работу за кулисами, на репетициях — много объясняет, вычищает, а на сцене он просто входит в образ и через оркестр передает чувства.

Про семью, подарки и башкирский мёд

— Ильдар, что вдохновляет тебя? С какими мыслями ты начинаешь свой день, что поднимает настроение?

— Вдохновляет, когда утром маленький человечек приходит к тебе и говорит «папа». Сразу настроение поднимается, жизнь налаживается.

— У тебя хватает времени общаться с детьми?

— Маленькие дети постоянно ездят со мной, и в Уфу в этот раз приезжали. Накануне фестиваля Марика отвезла их в Москву, они будут ждать меня там, и мы поедем через Москву во Францию.

— Твоя супруга Марика Абдразакова сейчас находится с тобой в Уфе. Ей нравится здесь? Каким национальным блюдом ее угощали?

— Она не в первый раз в Уфе. Ей здесь уютно, нравится, ее здесь любят. Естественно, уже в первый приезд я ей показал достопримечательности Уфы: памятник Салавату Юлаеву, Национальный музей, парки и храм искусств, которым является наш оперный театр.

А в этот раз мы были больше заняты фестивалем и еще успели повидаться с родственниками. Всё было: и бишбармак, и вак-беляши. У меня в семье все — и мама, и тетя, и дядя прекрасно готовят. А какой у дяди плов — пальчики оближешь! Мамины манты — это вообще произведение искусства.

— На концерте открытия фестиваля ты прямо во время пения подошел к маме Таскире Нагимзяновне, которая сидела в ложе, и подарил ей цветы.

Это был один из самых трогательных моментов. Позже в инстаграме ты написал, что мама — твой главный зритель, который всю жизнь верит в тебя и 24 часа в сутки поддерживает тебя. А какой мама была в вашем детстве — доброй или строгой?

— Да, мама часто приезжает на наши концерты, всегда с таким теплом встречает нас, готовит вак-беляшики (плюс два килограмма обеспечено). В детстве, наверно, ей приходилось быть построже. Мы еще с Аскаром оба были такие хулиганистые (смеется). Особенно я был не подарок, но она умела настроить нас на правильную волну, относилась с позитивом, теплом. Мама говорит: «Я всегда молюсь за вас, вы два брата, вы наше всё, кто, если не вы», подбадривает нас.

— Ты потрясающе выглядишь. Делаешь что-то специально, чтобы быть в хорошей физической форме: спорт, здоровый образ жизни?

— В последнее время со спортом не получается — времени нет. Впрочем, и на излишества тоже нет времени, могу только бокальчик вина пропустить после спектакля или концерта.

— Ты капризный человек в быту?

— Думаю, что нет, но у меня есть свои принципы. Главное, чтобы дома было чисто, уютно, чтобы холодильник всегда был полон, и всегда было, чем угостить.

— Какой возраст наиболее комфортный для баса?

— Задай мне этот вопрос в 60 лет, и я отвечу!

— У тебя много поклонников во всем мире. Какие знаки внимания тебе приходится принимать?

— Есть люди, которые постоянно приезжают на концерты, пишут в соцсетях. Дарят цветы, и я уже со сцены по цветам вижу, кто в зале. Есть поклонники, которые дарят печенье — сами выпекают в виде смайликов, солнышек, цветочков. Дарят конфеты, иногда платки, здесь в Уфе, конечно, башкирский мёд. У меня уже столько банок меда — хоть магазин открывай. А я очень люблю с утра пить чай с медом.

— Можем ли мы надеяться, что так успешно проходящий в Уфе Первый международный музыкальный фестиваль Ильдара Абдразакова станет традиционным и впишется в твой плотный график, который расписан на годы вперед?

— Да, мой график на ближайшие годы уже расписан, есть уже некоторые контракты на 2021-2022 годы. Я думаю, скоро мы с моим агентом сядем и посмотрим, как внести фестиваль в график. Я очень рад, что к фестивалю было такое большое внимание со стороны публики, прессы, что люди приходили, слушали, смотрели. Уверен, что это только начало. Потому что, как говорит башкирский народ, — только вперед, алга! Второму фестивалю быть!

Источник