Джо Байден правильно говорит с Россией и Китаем, но неправильно действует

Администрация Джо Байдена повела себя неожиданно и даже в некоторой степени удивительно, с первых дней приняв жесткий курс в отношении России и Китая. Госсекретарь Энтони Блинкен даже не пытался как-то завуалировать или смягчить враждебный характер отношений США с обоими авторитарными режимами. А недавно президент Байден утвердительно ответил на вопрос, считает ли он российского лидера Владимира Путина «убийцей».

Россия и Китай привыкли к жесткой риторике американских политиков в ходе предвыборной кампании. Однако после их прихода к власти, как правило, дипломатический язык одерживает верх, нелицеприятные заявления сменяются «болеутоляющими» фразами, призванными предотвратить нарастание враждебности и эскалацию конфликта.

Китай и Россия на самом деле видят в нас угрозу. Дональд трамп со своей манерой метать внешнеполитические громы и молнии по любому удобному случаю был исключением. Но от Байдена, самого традиционного политика, которого Америка только могла найти на должность президента, все ожидали, что он вернется к нормам дипломатического языка.

Таким образом, беспрецедентная откровенность администрации Байдена стала потрясением как для России, так и для Китая. Глава внешнеполитического ведомства Китая в ходе первой встречи на высоком уровне между двумя странами после вступления Байдена в должность ответил на выпады Блинкена публичной лекцией о недостатках и изъянах американской демократии, заявив, что она уже давно перестала быть образцом для подражания во всем мире.

Я всегда с иронией относился к тому, сколь мало реализма было в так называемой реалистической школе внешней политики, приверженцами которой считаются Байден и его единомышленники. Но с точки зрения оценки природы отношений с Россией при Путине и Китаем при Си Цзиньпине администрация Байдена выглядит достаточно трезвомыслящей. Москва и Пекин видят в американской системе демократического капитализма угрозу легитимности своих автократических режимов. Они хотят видеть нас ослабленными, менее влиятельными, менее авторитетными и уважаемыми во всем мире.

И они предпримут все, чтобы добиться своей цели – хотя в последнее время мы, кажется, по большей части делаем их работу сами.

Байден считает, что нам нужны новые альянсы. Однако именно тогда, когда речь заходит о том, как именно их создавать, администрация Байдена теряет весь свой реализм и начинает подходить к международным отношениям с неожиданной сентиментальностью.

В опубликованном недавно Временном руководстве по стратегии национальной безопасности ясно сказано, что политика Соединенных Штатов будет заключаться в возрождении альянсов с другими демократическими странами в качестве противовеса России и Китаю. Для противостояния с Москвой Вашингтону необходим союз с европейскими странами, входящими в состав НАТО, а также координация действий с Европейским Союзом и Британией.

Что же касается Китая, здесь подход является двухуровневым. Когда речь идет о все более агрессивных гегемонистских демаршах Пекина, Соединенные Штаты противопоставляют им так называемый Четырехсторонний диалог по безопасности Quad, интеграционный формат, включающий помимо США, Австралию, Индию и Японию. Южная Корея могла бы стать еще одним участником, если бы ей удалось уладить разногласия с Японией.

В экономических проблемах, касающихся Китая, предполагается еще более обширная коалиция, включающая другие азиатские страны, как демократические, так и авторитарные, и европейские демократии. Что гораздо менее ясно, так это то, чего именно ожидает администрация Байдена от этих возрожденных и обновленных альянсов. И еще менее ясно, чего от них на самом деле можно ожидать.

Соединенные Штаты ввели агрессивные санкционные меры против России, Ирана, Северной Кореи и Венесуэлы, но ни одна из этих стран не изменила своей политики. Европейский Союз, Канада и Британия присоединились к США и поддержали санкции против китайских чиновников в наказание за притеснение уйгуров в Синьцзяне. Можно с полной уверенностью утверждать, что эти санкции ни на йоту не изменят поведения китайцев.

За исключением небольших демократических государств на границе с Россией, которые еще недавно были частью Советского Союза, европейские страны уже давно не боятся, что российские танки однажды пересекут их границы.

Соседи Китая действительно видят в нем растущую угрозу, и отчасти это действительно связано с территориальными спорами, но еще в большей степени – со стремлением сохранить свободу в международных политических и экономических отношениях. Они не хотят оказаться целиком в орбите китайского влияния.

Однако для большинства из них Китай является крупнейшим торговым партнером и рынком сбыта. Таким образом, им предстоит очень сложное балансирование, и большинство южно-азиатских стран не захотят безоговорочно присоединиться к американскому альянсу, призванному сдерживать Китай и противостоять его экспансии.

Европейские страны вообще не склонны рассматривать Китай как источник угроз в сфере безопасности. Евросоюз недавно подписал инвестиционное соглашение с Китаем, призванное способствовать увеличению потоков капитала в обоих направлениях. Главной целью Европы является выход ее компаний на китайский внутренний рынок. Поэтому Брюссель не испытывает особой заинтересованности в том, чтобы быть или восприниматься как часть возглавляемого Соединенными Штатами альянса, создаваемого специально для того, чтобы поставить Пекин на колени.

Администрации Байдена необходимо серьезно подумать над тем, что именно Соединенные Штаты могут и должны делать по отношению к России и Китаю в условиях ограниченной поддержки со стороны других стран, поскольку если мы не будем абсолютно реалистичны в своих планах, последствия могут оказаться печальными.

Источник