Длинная тень Путина в Сахеле: стратегические интересы России при отсутствии стратегии

С 2014 года Россия заметно активизировала свою политику в Африке, включившись в гонку борьбы за местные рынки и за возможности, которые даёт этот быстро развивающийся и меняющийся континент. Преследуя свои цели в Африке, Россия как главное конкурентное преимущество использует механизм военно-техническое сотрудничества и «экспорт безопасности». Помимо легальных инструментов – контрактов по продаже оружия, обучения и консалтинга, — она использует и незаконные, в том числе ЧВК, законодательно запрещённые в России и с 2014 г. участвующие в конфликтах на Украине, в Сирии и Ливии.

Первый в истории Российско-африканский саммит, состоявшийся 23-24 октября в Сочи, стал сигналом возвращения России в Африку спустя годы забвения после распада СССР. После 2014 г. и кризиса в отношениях с Западом, Африка – некогда игравшая очень важную роль в советской внешней политике –отчасти вернулась во внешнюю политику России. При этом Москва подчёркивает приверженность принципам справедливости, международного права, соблюдению прав человека и уважение к суверенитету африканских стран, что, в российской интерпретации, кардинально отличается от «утилитарного подхода» Запада («захватывать ресурсы и сферы влияния»).

В отличие от других великих держав, Российская империя никогда всерьёз не рассматривала колониальную экспансию в Африке. И Советский Союз вначале отводил Африке незначительную роль. Изменилось всё при Никите Хрущёве и Леониде Брежневе — тогда активность советской политики в Африке достигла апогея. Советское руководство восприняло деколонизацию, сопровождавшуюся насилием, как прекрасную возможность для экспорта советской идеологии. Оправдывая свое вмешательство в дела африканских стран принципами интернационализма и солидарности, СССР выделял на это огромные ресурсы – выражавшиеся в военно-техническом сотрудничестве, прямой и косвенной экономической помощи. В результате Советам удалось резко увеличить военное присутствие в Индийском и Атлантическом океанах и создать военные базы в Гвинее, Анголе, Сомали и Эфиопии, что оборачивалось огромными экономическими издержками при неясных экономических выгодах.

После распада СССР Африка фактически исчезла из российской внешней политики. Изменения начались с визита Путина в ЮАР в 2006 г. (продиктованного геополитическими и экономическими расчётами, связанными с БРИКС), но почти никаких конкретных шагов тогда не последовало. Так бы всё и продолжалось, если бы не украинский кризис. После 2014 г. Россия попыталась выйти из изоляции, объявленной ей Западом, активизировав отношения со странами Африки. Некоторые успехи есть, но влияние России в Африке ограничено рядом факторов – это экономическая непривлекательность России и ничтожный торговый оборот со странами Сахеля – причём совершенно непонятно, как это можно изменить.

России не стоит в качестве «мягкой силы» постоянно упоминать роль Советов в деколонизации и освобождении африканских стран, разжигая при этом антизападные и в частности антифранцузкие настроения. Это, хоть Франции отчасти и вредит, неадекватно стремительно меняющемуся социокультурному, политическому и этно-религиозному ландшафту Африки, и поэтому гнролжуктивно: согласно «Афробарометру», африканцы самыми привлекательными политическими моделями считают США (30%) и Китай (24%). Непродуктивно и по-прежнему персонифицировать внешнеполитические отношения. Порочность такого подхода была ясна и в советские времена (Насер, аль-Асад и др.), и после 1991 года (Зума, Каддафи и Башар Асад). Результаты политики Советов в Африке были обескураживающими. Этот пример наглядно показывает, что отсутствие прогрессивной стратегии – а стратегия это отнюдь не стремление продвигать идеологию и бросать вызов другим игрокам – заводит в тупик. Поэтому возвращение России в Африку, заметное после 2014 года, это скорее реактивный шаг, а не полноценная долгосрочная стратегия.

С оживлением (в середине 2000-х) и усилением (2014) африканского вектора внешней политики, Россия сумела достичь кое-каких промежуточных результатов, в основном за счёт военно-технического сотрудничества, имеющего два аспекта: законный, то есть официальные сделки по продаже вооружений, обучение местных военных и сотрудников силовых служб, а также защита объектов инфраструктуры ; и незаконный, в основном «теневые» операции, в т.ч. операции российских ЧВК. Многие африканские страны, страдающие от терроризма, обращаются к России с надеждой, что закалённые в боях контрактники российских ЧВК смогут решить проблему эффективно и по разумной цене.

Однако появление российских наёмников встревожило западных аналитиков и обозревателей, которые помнят опыт СССР, когда Москва, посылая советских инструкторов, бросала в Африке вызов Западу. Вряд ли этого стоит опасаться: во-первых, российские ЧВК едва ли смогут достичь решающего военного успеха и сломать хребет мятежникам Сахеля. Для искоренения терроризма нужно решить широкий спектр взаимосвязанных проблем, порождающих радикализм. Во-вторых, у России нет целостной и последовательной стратегии в отношении Африки (она в первую очередь хватается за возможности, возникающие в отдельных странах), то есть в долгосрочной перспективе ей решительных успехов на этом континенте не достичь. В-третьих, видимость переориентации африканских лидеров на Россию – это способ давления на страны Запада и создание впечатления многовекторности внешней политики, а это не может быть долгосрочной тенденцией. В-четвёртых, проникновение России в страны Сахеля приведёт в основном к росту напряжённости с другими региональными игроками, что показывает пример Мозамбика.

При этом не исключено появление российских наёмников в других регионах южнее Сахары. Одно из самых вероятных направлений – это регион Сахеля, страдающий от действий «Аль-Каиды в странах исламского Магриба» (АКИМ), Движения «Единство и Джихад в Западной Африке», «Аль-Мурабитун», «Боко-Харам и прочих. Всё это может стать реальностью, если недавно инициированная и возглавляемая Францией миссия в регионе не приведёт к успеху. Россия уже (предположительно) прощупывает пути в этот регион путём укрепления военно-технического партнёрства с отдельными странами. В частности, в 2019 году Россия подписала соглашение о военно-техническом сотрудничестве с Мали, а полпред президента России Богданов встретился с представителями Чада для обсуждения возможного военно-технического сотрудничества. Однако эта перспектива пока довольно расплывчата. На деле – и это хорошо понимают страны «Пятёрки стран Сахеля» — уход Франции из региона будет иметь пагубные последствия для архитектуры региональной безопасности и усугубит и без того сложную экономическую ситуацию в регионе.

У России нет последовательной и долгосрочной стратегии в странах Сахеля, а действия её ЧВК не могут переломить ситуацию кардинально, но могут серьёзно навредить – в сочетании с постепенным ослаблением европейских игроков и США, в частности, Франции, они могут способствовать усилению влияния других держав в регионе. Есть вероятность возникновения здесь некоей новой конфигурации, например, «Китай – деньги, Россия – мускулы», в обмен на какие-то экономические преференции и концессии.

Это всего лишь один из возможных сценариев, но его стоит рассмотреть, учитывая прогрессирующее ослабление западных стран и их постепенный их уход с континента.

Источник