Беларусь: из огня да в полымя, то есть в «рублевую зону»

Последствия президентских выборов в Беларуси демонстрируют, как легко внутренняя проблема может превратиться в международную и геополитическую, и в какой степени реакция Кремля на беспорядки у своих границ в очередной раз была импровизацией, а не заранее продуманной операцией.

Вообще следует сказать, что Беларусь была уникальной страной в посткоммунистическом мире, и эта особенность едва ли изменится в обозримом будущем. Она не похожа на Украину, поскольку сплоченность, общая национальная идентичность практически не оставляет возможностей для использования внутренних линий раскола в обществе. В то же время, она не похожа и на Армению, учитывая ее стратегическую экономическую и политическую важность для России. Рынок Беларуси более крупный и более сложный, а ее географическое положение обеспечивает буфер между странами НАТО и западной границей России.

Таким образом, хотя гибридное вмешательство Москвы является маловероятным, мирного урегулирование противостояния между властью и оппозицией тоже едва ли следует ожидать. Москва не стремится подчинить себе Беларусь, но она хочет контролировать события в этой стране, чтобы защитить свои стратегические интересы. Кремль решил, что переход на сторону Александра Лукшенко является для него наименее неблагоприятным вариантом, как на данный момент, так, возможно, и на ближайшее время.

Без существенной политической и экономической поддержки со стороны России Лукашенко вряд ли смог бы удержать власть. Однако, гарантируя ему временное сохранение статуса главы государства, Москва одновременно использует его слабость для продвижения собственных интересов в преддверии управляемого политического переходного процесса в ближайшие годы.

Предложение, от которого Лука не сможет отказаться?

Способ, которым Москва, скорее всего, воспользуется, чтобы достичь своей цели, состоит в вовлечении Беларуси в гораздо более тесный экономический, а возможно и валютный союз. Если оставить в стороне политическую повестку Лукашенко, для этого есть весомый экономический аргумент. Еще в 1999 году он подписал соглашение о создании Союзного государства с Россией, которое могло бы расширить и углубить нынешнее партнерство в рамках Евразийского экономического союза, поскольку в документе предусмотрено создание «рублевой зоны» (зеркальное отражение еврозоны, существующей в ЕС). Речь идет об открытых границах с абсолютно свободным передвижением рабочей силы, капитала, товаров и услуг, а также об общей валюте на пространстве «от Бреста до Владивостока», как сказал сам Лукашенко неделю назад.

Белорусская экономика в настоящее время находится в тяжелом положении из-за структурных изъянов, которые усугубляются пандемией коронавируса Covid-19, гражданскими беспорядками и резким ухудшением репутации страны на международных кредитных рынках. Государственные предприятия, особенно в производственном секторе, сталкиваются с многолетними проблемами производительности, которые объясняются экономической политикой, ставящей во главу угла всеобщую занятость и повышение заработной платы за счет льготного кредитования. Результатом стали искажения рыночных механизмов, сдерживающие факторы реструктуризации, а также низкое качество активов в сочетании с валютной нестабильностью и высоким уровнем внешнего долга.

Интеграция Беларуси в рублевую зону обеспечила бы более устойчивую валюту, аутсорсинг и улучшение макроэкономического управления, временно устранила бы дисфункции в банковском секторе, а также позволила бы осуществлять финансовые трансферы, подразумеваемые валютным союзом. Довольно высока вероятность создания банковского союза, не в последнюю очередь потому, что на российские банки приходится около 30 процентов белорусского рынка.

Белорусский рубль до сих пор потерял менее 20 процентов стоимости по сравнению с 30-60 процентами в предыдущие кризисы. Время работает на Россию, и чем дольше ей придется ждать союза, тем сильнее будет давление на Лукашенко. Золотовалютные резервы Беларуси только за предыдущий месяц сократились на 1, 4 миллиарда долларов (по данным Национального банка, с 8,8 до 7,4 миллиардов долларов по состоянию на 1 сентября). Разумеется, интеграция в денежно-кредитной сфере нуждается в подготовке.

Однако, быстрая денежно-кредитная интеграция способствовала бы экономической стабилизации. Кроме того, остается неясным, как Запад отреагирует на углубление экономической интеграции между Минском и Москвой. Будут ли введены санкции, и могут ли они вообще быть введены? Ведь правовая основа для дальнейшей интеграции существует, причем уже более двух десятилетий.

Ограниченные возможности «пластырей и стероидов»

Впрочем, даже если будет создана хорошо продуманная рублевая зона, в краткосрочной и среднесрочной перспективе белорусская экономика будет сталкиваться с серьезными проблемами. Высококачественные прямые иностранные инвестиции из ЕС, скорее всего, прекратятся. Санкции, направленные против политически незащищенных лиц в государственных компаниях, приведут к юридическим перестановкам по инициативе инвесторов. Инвесторы, участвующие в совместных предприятиях с государственными компаниями, могут столкнуться с пересмотром контрактов, особенно если владельцами акций станут российские корпорации. В результате производственный сектор столкнется с повышенными рисками. Кроме того, для западных инвесторов возможен риск, связанный с тем, что российские покупатели могут оказаться объектами санкций США и ЕС.

Драгоценный камень в громоздкой короне белорусской экономики – сектор информационных технологий – выбивает из нее сам король. На фоне репрессий около 300 руководителей IT-компаний заявляли о намерении перенести свою деятельность в другие страны. И это не пустая угроза: двенадцать компаний упаковывают чемоданы, 59 уже перевели персонал и еще 112 активно изучают варианты.

Помимо непосредственного негативного воздействия, Беларусь потеряет свою привлекательность как ворота на российский рынок или рынок ЕАЭС, то есть площадка, где политические риски ниже, чем в самой России. Это будет неизбежным следствием отказа от институционального суверенитета в пользу более тесного экономического и валютного союза, и оно обострит необходимость определенного уровня политической интеграции.

Как бы то ни было, сценарий рублевой зоны, скорее всего, позволит Беларуси в ближайшие годы выйти из экономического кризиса, даже несмотря на то, что она вступит в него с ослабленными структурами. Наряду с этим, хотя в краткосрочной перспективе валютная интеграция имеет четкое логическое обоснование, ее экономическая устойчивость в долгосрочной перспективе сомнительна без более глубокой политической интеграции.

Если рублевая зона не будет подкреплена полноценным политическим союзом, а это маловероятно, Беларусь в долгосрочной перспективе может начать отдаляться от России. Причем «приливные факторы» будут не только экономическими, но и политическими. Удерживая Лукашенко у власти, Москва может настроить против себя значительную часть пророссийской общественности, посеяв тем самым семена будущей нестабильности.

Едва ли оппозиция просто исчезнет, даже если Лукашенко арестует ее лидеров или Москва станет играть в «разделяй и властвуй» с политическими фракциями, которые. скорее всего, появятся в Беларуси. Протесты окончательно подорвали авторитет Лукашенко, сведя его власть к последней линии обороны, которую обеспечивают силовые структуры и Москва. Независимо от того, придется ли оппозиции уйти в подполье или удастся достичь какого-то предварительного консенсуса, Беларусь, скорее всего, перейдет от нынешней системы централизованного управления к модели, в которой главным фактором будет влияние заинтересованных сторон.

Такой сценарий не обязательно несовместим с интересами Москвы, но она сначала должна стабилизировать ситуацию с целью подготовки почвы для пост-лукашенковской эпохи. Россию устраивала институциональная автономия, которой Беларусь пользовалась при Лукашенко. Хотя сам президент порой бывал сумасбродным, он – известная величина, человек, знающий, «с какой стороны его хлеб намазан маслом». Если мы хотим достичь нового, более плюралистичного консенсуса, Москва должна, прежде всего, сократить масштабы белорусского «блуждания». Фундаментальные перемены требуют длительного времени. А вот создание рублевой зоны или по крайней мере дорожной карты для такого переустройства, было бы вполне логичным шагом.

Тем не менее, эта стратегия не избавлена от рисков, учитывая, что белорусская общественность столь явно хочет перемен, что практически наверняка будет ассоциировать Москву с Лукашенко. Риски политической нестабильности и гражданских беспорядков едва ли можно полностью устранить, даже если они и будут ослаблены. А это создает потенциальный риск радикального разрыва между Беларусью и Россией и полного отказа от рублевой зоны.

Источник