Антироссийские санкции будут иметь эффект бумеранга для американского бизнеса

В начале холодной войны сенатор Артур Ванденберг заявил в одном из выступлений, что «политические разногласия должны заканчиваться на краю пропасти». Действительно, демократы и республиканцы, несмотря на продолжающуюся политическую конфронтацию, по-прежнему разделяют общую приверженность необходимости защищать национальную безопасность США и сохранить демократический тип правления. Нет ничего удивительного, если принять во внимание «активные меры» Москвы, направленные на президентские выборы в 2016 году, в том, что растущее число законов, предусматривающих санкции в отношении России, получают двухпартийную поддержку в Конгрессе.

В декабре прошлого года сенатский комитет по международным отношениям одобрил проект закона «О защите американской безопасности от агрессии Кремля» (DASKA). Этот документ предусматривает широкие обязательные санкции в отношении энергетического сектора России. Санкции, введенные указом президента и нацеленные на стратегические российские проекты в сфере добычи углеводородов, вступили в силу с тех пор, как российские войска вторглись в Восточную Украину и аннексировали Крым в 2014 году. Эти меры были кодифицированы и законодательно закреплены в 2017 году, когда президент Трамп подписал Закон о противодействии противникам Америки посредством санкций (CAATSA) после получения одобрения от конгресса.

Впрочем, в качестве инструмента политического давления американские санкции в отношении России явно не достигают поставленных целей. На сегодняшний день ее поведение на Украине абсолютно не изменилось. Как сказал один из наблюдателей, санкции были предназначены для Москвы, но вместо этого ударили по Хьюстону. Принятие энергетических положений закона DASKA поднимает сопутствующие негативные последствия на новую высоту.

Так, например, DASKA требует от американских компаний отказаться от участия в любом энергетическом проекте, если какая-либо российская структура владеет даже миноритарным пакетом акций. Речь идет приблизительно о 150 предполагаемых энергетических проектах в более чем пятидесяти странах мира, на которых работают многие тысячи людей, и которые играют важную роль в цепочках поставок энергоносителей на мировом рынке углеводородов. Любое ограничение зарубежных операций для американских энергетических компаний будет иметь эффект домино и нанесет ущерб мелким и средним предприятиям в Соединенных Штатах.

Многочисленные малые и средние компании в США обслуживают крупные фирмы, осуществляя поставки деталей и материалов, необходимых для их деятельности. Одна транснациональная компания в Америке в среднем приобретает товары и услуги более чем у 20 тысяч поставщиков. Упомянутое положение Закона позволит российским конкурентам легко вытеснять американские компании, целенаправленно приобретая небольшие доли акций в новых энергетических проектах. Что касается участия американского бизнеса в проектах на территории самой России, то развитие событий с 2014 года говорит о многом: американские компании ушли, и их место в российских нефтяных проектах тут же заняли китайские инвесторы.

Однако, широкие санкции, предусмотренные законом DASKA, не только угрожают энергетическим компаниям США. Другое положение закона запрещает американским резидентам участвовать в сделках с российским суверенным долгом, деноминированным в рублях, и фактически мешает любой деятельности американских компаний в России. Хотя эта мера, по всей видимости, призвана нанести масштабный ущерб российской экономике, на самом деле она представляет собой санкции в отношении американского бизнеса в пользу конкурентов из иностранных государств, прежде всего, из Китая.

Почти три тысячи американских компаний, которые сотрудничают с российскими партнерами в рамках совместных предприятий, могут оказаться вынуждены выйти из них или вообще прекратить операции. В более широком смысле это означает, что в нынешней глобализированной экономике с ее сложной и разветвленной сетью поставок, постоянно расширяющиеся санкции США лишают американские компании статуса надежных партнеров.

Широкие экономические санкции направлены на то, чтобы нанести ущерб экономике страны, против которой они вводятся и, следовательно, подорвать благосостояние ее населения в целом. Но они также предоставляют правящему режиму идеального «козла отпущения», с помощью которого можно оправдывать любые шаги по усилению государственного контроля над экономикой. В качестве принудительной меры санкции как таковые не изменили внешней политики России. Напротив, они стали главным мотивом беспрецедентного сближения и развития сотрудничества между Россией и Китаем.

По умолчанию, использование широких экономических санкций в отношении любой страны опирается на доминирующее положение Соединенных Штатов в глобальной финансовой сфере, которое значительно превосходит долю США в мировом ВВП. Вот что говорил о санкциях в 2016 году тогдашний министр финансов США Джек Лью: «Если санкции делают бизнес-климат слишком сложным и непредсказуемым, или если они чрезмерно тормозят потоки капитала, финансовые операции, осуществляемые в мировой экономике, могут начать уходить за пределы Соединенных Штатов, вплоть до полной изоляции, а это может представлять угрозу ведущей роли финансовой системы США в мировом масштабе».

Безусловно, учитывая возобновления так называемого «соперничества великих держав», переход к стратегии, которая позволила бы избежать побочного ущерба интересам Соединенных Штатов, является оправданным, в том числе и в случае отношений между США и Россией.

Источник