Американо-иранский кризис: Китай и Россия рискуют оказаться втянутыми в ближневосточную войну

Убийство Америкой второго наиболее высокопоставленного иранского командующего, генерал-майора Кассема Сулеймани, вызвало опасения о начале масштабной войны на Ближнем Востоке.

Однако учитывая растущую ось Москвы, Пекина и Тегерана, в войну рискуют оказаться быть втянутыми не только США.

Всего за несколько дней до убийства Сулеймани, Китай и Россия завершили первые в истории совместные военные учения с Ираном. Еще одно свидетельство растущих связей можно увидеть в четырех визитах иранского министра иностранных дел Джавада Зарифа в Пекин в прошлом году.

Растущая напряженность лишь способствует дальнейшему сближению Тегерана, Пекина и Москвы, поскольку Вашингтон всех троих записал в заклятые враги. И действительно, они сотрудничают для противодействия интересам Вашингтона, как и где это только возможно.

Некоторые наблюдатели заключили, что 4-дневные совместные военно-морские учения, которое они в прошлом месяце провели в северной части Индийского океана и Оманского залива, служат символом появления антиамериканского альянса. Тот участок воды, где проходили учения, и через который проходит около пятой части всей мировой нефти, имеет огромное геополитическое значение.

На фоне введенных США санкций, Китай вместе с Россией стали источником экономической поддержки для Ирана, его поставщиками оружия и военных технологий. 31 декабря министр иностранных дел Ирана со своим китайским коллегой дали совместное обещание выступать против «одностороннего порядка и агрессивных нападок».

Но Пекин не желает на Ближнем Востоке войны, так как регион играет решающую роль в критически важном для страны плане «Пояс и дорога». Иран также обеспечивает самые важные поставки нефти для Китая, что может быть поставлено под угрозу в случае конфликта.

Любые действия, предпринимаемые китайской стороной против интересов США, также могут привести к срыву торговых переговоров, которые, похоже, все же продвигаются вперед после почти двух лет тяжелых переговоров, невыполненных обещаний и встречных тарифов.

Другими словами, Пекин слишком многим рискует, чтобы одобрить любые реальные действия в поддержку Ирана. Также он хочет сохранять дружественные отношения с Саудовской Аравией и ее союзниками, многие из которых являются заклятыми врагами Ирана и прикрыты защитным зонтиком безопасности Америки.

В сравнении с Китаем Россия гораздо более глубоко вовлечена в ближневосточные дела и поддерживает с Ираном более тесные отношения. Несмотря на исторические противоречия между странами, Москва и Тегеран в качестве стратегических союзников совместно работали в Сирии и Ираке, и стали партнерами в Афганистане и пост-советской Средней Азии. Тем не менее, приоритеты России в настоящее время лежат в плоскости Восточной Европы, тогда как экономические интересы на Ближнем Востоке ограничены.

В последнее время Китай и Россия углубили и расширили двустороннее стратегическое и военное сотрудничество против американских интересов безопасности. Две страны также объединили силы в ООН, чтобы заблокировать любые инициированные Соединенными Штатами резолюции Совета Безопасности, будь то резолюции по Ближнему Востоку или любым другим местам.

Обе страны противятся организованным Западом в регионе переворотам с целью смены власти, таким образом видя Иран партнером в противодействии американской гегемонии и для продвижения идеи нового многополярного мира.

Рональд Рейган когда-то назвал Советский Союз «империей зла», тогда как его преемник Джордж Буш-старший объединил Иран, Ирак и Северную Корею, назвав их «осью зла». Сейчас Вашингтон и Брюссель называют Пекин и Москву «ревизионистскими державами», Тегеран — «преступным режимом», а формируемый ими и понемногу обретающий форму антиамериканский альянс, «осью автократий».

Москва и Пекин, возможно, даже были бы рады увидеть растущую напряженность между США и Ираном, поскольку конфликт на Ближнем Востоке отвлек бы внимание Америки от Восточной Европы и Азиатско-Тихоокеанского региона. Обе стороны также могут использовать этот возможный конфликт (если он все-таки случится) для усиления своего влияния в регионе.

Тем не менее, без сильных стимулов для непосредственного участия в конфликте, они с большей вероятностью ограничатся антиамериканской риторикой и моральной поддержкой Ирана. В конце концов, такой ли Иран друг и союзник, чтобы ради него Пекин и Москва готовы были ввязаться в войну? Или это скорее «удобный на некоторое время» союзник, в соответствии со старым обоснованием realpolitik о том что «друг моего врага — мой друг»?

Источник