Алесдер Маклауд. Большая игра: Новый сезон

Введение

Вслед за поражением НАТО в сердце Азии и с учётом того, что Афганистан сейчас находится под властью талибов, ось Россия-Китай сейчас контролирует основную часть Азиатского континента. Азиатские страны, не контролируемые этой совместной гегемонией напрямую (не являющиеся членами, партнёрами или партнёрами по диалогу ШОС) всё больше зависят от неё в торговле и технологиях . Для Америки реальность состоит в том, что общее количество населения стран, входящих в ШОС, или связанных с этим блоком, составляет 57% населения мира. А контроль Америки над европейскими союзниками слабеет.

Само НАТО всё больше отстаёт от жизни, когда Турция тянется к конкурирующей азиатской оси, а его европейские члены находятся под угрозой из-за торговых и энергетических связей с Россией и Китаем. Более того, Франция подталкивает ЕС к созданию собственной армии, независимой от возглавляемого США НАТО — хотя какова будет роль собственно Франции, кроме политического бахвальства, остаётся загадкой.

Именно на этом фоне три разведывательных ведомства из партнёрства «Пять Глаз» сформировали AUKUS – состоящий из Австралии, Великобритании и США – и его первое соглашение заключается в поставке Австралии АПЛ для укрепления военно-морской мощи партнёрства в Тихом океане. Другие возможности, в основном нацеленные на сдерживание китайской угрозы Тайваню и другим союзникам в тихоокеанском регионе, обязательно со временем появятся. Ещё двое членов сообщества «Пять Глаз» — Канада и Новая Зеландия – похоже, менее заинтересованы противостоять Китаю. Но, возможно, и у них со временем будут менее очевидные роли помимо сбора разведывательной информации.

Соединённым Штатам при президенте Трампе не удалось сдержать растущее экономическое доминирование Китая и его быстро усиливающуюся угрозу американскому доминированию в технологиях. Единственный успех Трампа был в том, что ему удалось увести Великобританию с курса, проводимого Кэмероном – укрепления торговых и финансовых связей с Китаем – поставив под угрозу важную роль Великобритании в её разведывательном партнёрстве с США.

Великобританию эта угроза застала в критический для неё момент. Случился Брексит, и страна нуждалась в глобальных партнёрах для будущих торговых и геополитических стратегий, причём последним нуждались в закреплении своего возрождения на мировой арене после Брексита. Трамп показал пряник в вид ускоренной торговой сделки между Британией и США. Швейцарский вариант нейтралитета в международных делах не заложен в ДНК Британии, поэтому решение было очевидным: Британии пришлось полностью подтвердить свою приверженность англо-саксонскому партнёрству «Пять Глаз» с США, Канадой, Австралией и Новой Зеландией и отвернуться от Китая.

Но сбором разведданных и укреплением военно-морской мощи в Тихоокеанском регионе китайцев не победить. Все компьютерные симуляции показывают, что США, с AUKUS или без него, не могут победить в военном конфликте с Китаем. Но AUKUS это не формальная модель по образцу НАТО, которая согласно договору обязана вмешаться в случае угрозы одной из стран-участниц организации, выступив против общего врага. Хотя особой проблемой остаётся Тайвань, цель альянса почти наверняка состоит в том, чтобы удержать Китай от территориальной экспансии, а также защитить и обеспечить безопасность других стран Тихоокеанского региона на азиатской периферии, чтобы они были независимыми от гиганта ШОС. Торговые выгоды от более тесных отношений с этими независимыми странами – также одна из причин присоединения Великобритании к CPTPP — Всеобъемлющему и прогрессивному соглашению о Транстихоокеанском партнерстве. Страна имеет на это право благодаря суверенитету над островами Питкерн. И поэтому Китай тоже дал заявку на вступление в CPTPP.

Поэтому роль AUKUS – послать сигнал Китаю и всему Тихоокеанскому региону после отказа от наземных операций на Ближнем Востоке и Афганистане. Угроза Китаю с моря это линия, которую пересекать нельзя. Мы вступаем в новую эпоху Большой игры, в которой цель изменилась с доминирования на сдерживание. Утратив полный контроль над континентальной Евразией, Америка подобрала себе партнёров, чтобы сохранять контроль над открытым морем. А Великобритания обрела новую геополитическую цель – восстановить свою глобальную роль сейчас, когда она независима от ЕС.

Франция не может вступить в CPTPP, будучи связанной общей торговой политикой ЕС. Наблюдать за тем, как британцы уходят от ограничений ЕС и быстро обретают глобальное влияние, о котором Франция может только мечтать, ей как ножом по сердцу.

Предвидение Маккиндера

Отца геополитики Хэлфорда Маккиндера часто цитируют, и его теории по-прежнему актуальны для сегодняшней ситуации. О предвидениях Маккиндера написано много, в частности, о его концепции Мирового острова как о «стержневом государстве, стремящегося расширить своё влияние на окраинные земли Евразии».

В 1943 г. он пересмотрел свои взгляды и в статье, написанной во время Второй Мировой войны, в которой говорится о воюющих сторонах и анализируются их позиции в то время, он написал проницательные замечания, которые актуальны для сегодняшней ситуации и в частности для AUKUS:

Если бы, к примеру, китайцы, организованные японцами, вознамерились бы низвергнуть Российскую империю и завоевать ее территорию, они могли бы представить “ желтую опасность” для мировой свободы именно тем, что присоединили бы выход на океан к ресурсам великого континента»

Когда Маккиндер писал эту статью, японцы уже вторглись в Маньчжурию, но их последующее поражение лишило их активной роли на геополитической арене, и вместо того, чтобы нанести поражение СССР, Китай вступил в мирное партнёрство с Россией, которое распространяется на все бывшие советские республики Средней Азии. Сейчас в центре внимания океанский фронт, который имеет большое значение, так как от него зависит морской Шёлковый путь.

В статье Маккиндера затронут ещё один аспект, а именно огромные природные ресурсы Хартленда, «…включая запасы угля в Кузнецком и Красноярском угольных бассейнах, способные обеспечить мировые потребности в угле на 300 лет». А также:

« В 1938 г. Россия превосходила любую другую страну мира в производстве следующих продуктов питания: пшеницы, ячменя, овса, ржи и сахарной свеклы. В России добывалось марганца больше, чем в какой бы то ни было другой стране. Она стояла вровень с Соединенными Штатами на первом месте по железу и шла второй по добыче нефти.»

Благодаря сотрудничеству с Россией, все эти скрытые ресурсы доступны китайско-российскому партнёрству. А реальный потенциал для индустриализации, сдерживаемый коммунизмом, а теперь российской коррупцией, только начал реализовываться.

После прозорливого замечания о том, что однажды Сахара может стать местом для получения энергии прмямо от солнца (предвидя появление солнечных панелей), Маккиндер заканчивает статью на оптимистичной ноте%

«Миллиард человек древней восточной цивилизации населяют муссонные земли Индии и Китая. Они должны достичь процветания в те самые годы, когда Германия и Япония будут приручаемы цивилизацией. Потом они будут уравновешивать тот, другой миллиард человек, который живет между Миссури и Енисеем. Сбалансированная планета человеческих существ. И счастливая, ибо сбалансированная и потому свободная».

И Китай, и теперь Индия стремительно индустриализуются, становясь частью уравновешенного мирового человечества. В то время как Запад, вместо того, чтобы идти вперёд, пытается удержать то, что имеет, Китай и Индия вместе с развивающимися странами Азии быстро продвигаются по направлению к обеспечению индивидуальной свободы экономического выбора и повышению уровня жизни, о которых говорил Маккиндер.

Очевидно, к этому ещё предстоит придти, вытеснив в процессе этого западную гегемонию. Особенные политические трудности при встрече с этими переменами и вызовами переживает Америка, поскольку её глубинное государство не может легко смириться с последствиями для своего военного и экономического влияния. Нам остаётся надеяться, что Маккиндер был прав, и сдвиг экономической мощи лучше всего воспринимать как неизбежные издержки геополитической эволюции, а не как условия для эскалации конфликта.
Но, продвигая свою зелёную повестку и избавляясь от углеводородного топлива, Запад невольно вручает подарок макклиндеровскому Хартленду, поскольку, несмотря на дипломатическую шумиху об обратном, Китай, Индия и все страны-члены ШОС будут по-прежнему пользоваться дешёвым углём, нефтью и газом, которые есть у Азии в изобилии, в то время как западных производителей власти заставляют использовать дорогую и менее надёжную экологически чистую энергию.

Зелёное безумие и глобальная торговля

Тем временем, Запад помешался на зелёной энергетике. Запрещение ископаемое топливо, без предложения взамен его адекватной замены, должно стать новым диагнозом безумия, свидетельством которому является сегодняшний топливный кризис в Европе. Когда 95% европейской логистики в настоящее время приходится на дизельные генераторы, перейти на аккумуляторные батареи или водород к 2030 году путём запрета на продажи автомобилей с двигателями внутреннего сгорания означает передать свою судьбу в чужие руки.

Хотя об этом почти не говорят, по всей видимости, западные державы полагают, что, запретив углеводородное топливо, они лишат Россию квази-монополии, поскольку, включая и газ, Россия крупнейший экспортёр ископаемого топлива в мире. Но нет, Запад сам создаёт себе дефицит энергии, успешно добившись того, что Газпром задерживает поставки газа по своим трубопроводам в Европу, тем самым вызывая резкое повышение европейских цен на энергию в Европе и гарантируя гораздо более серьёзный энергетический кризис этой зимой.

Даже если Россия завтра откроет вентиль, запасов газа в хранилищах будет недостаточно на зимние месяцы. А Европа, а также Великобритания, забежали впереди паровоза, выведя из эксплуатации электростанции, работающие на угле и газе. В Великобритании закрыли огромное газовое хранилище у побережья Йоркшира, и мощностей для хранения энергии в стране осталось ещё меньше. Как мы видим на примере хаоса в цепочках поставок после начала пандемии, проблемы с энергией станут острыми не только этой зимой, но и, вероятно, сохранятся на протяжении большей части следующего года. И даже это при условии, что Россия сжалится и смягчит своё отношение к европейским потребителям.

Кстати, для сравнения, Китаю, хоть и является партнёром России, предоставлен неограниченный доступ ко всем видам ископаемого топлива. Он по-прежнему невиданными темпами строит угольные ТЭЦ – по данным ВВС, будут введены 61 новых. Планируется запуск ещё 51 за пределами Китая. В качестве подачки Западу, Китай недавно сказал, что он больше не будет финансировать их строительство за пределами своей территории. А Индия полагается на уголь в генерации 2/3 своей электроэнергии. Пока Америка и Европа будут маяться желёной дурью, лишая себя доступа к энергии и технологиям, связанных с ископаемым топливом, ось Россия-Китай будет продолжать извлекать все выгоды из этой ситуации.

Ответ Запада, скорее всего, будет состоять в том, что он обвинит Китай в загрязнениях и в том, что он способствует глобальному потеплению, но на самом деле он мало что может сделать. Спрос на товары, производимые в Китае, никуда не денется, поскольку Китай обладает квази-монополией мировой экспорт. В самом невероятном случае, если вдруг западные потребители станут заядлым вкладчиками, в то время как их правительства продолжат поддерживать огромный бюджетный дефицит, торговый дефицит этих стран вырастет ещё больше, позволяя китайским экспортёрам повышать розничные и оптовые цены, без потери выручки от экспортных продаж.

Члены AUKUS ничего не могут сделать с производственными методами Китая. Страны, входящие в AUKUS, несомненно, будут опираться на других экспортёров — членов CPTPP, чтобы соответствовать проведению глобальной экологической политики. Но они будут конкурировать с Китаем и, хотя на словах они, может, и будут разглагольствовать о климате, на практике они вряд ли будут её реализовывать, не рассчитывая на субсидии от западных стран, продвигающих зелёную повестку – а такие субсидии маловероятны.

В нынешних обстоятельствах кажется маловероятным, что заявка Китая на вступление в CPTPP будет удовлетворена, учитывая требование этой организации к центральным властям Китая отказаться от владения своими предприятиями и разрешить свободный поток информации через его границы. В любом случае, усилия Китая направлены на развитие Всестороннего регионального экономического партнёрства (ВРЭП), соглашения о свободной торговле, которое на сегодняшний момент ратифицировании Китай, Япония, Южная Корея, Австралия и Новая Зеландия. Соглашение вступит в силу после того, как будет ратифицировано 10 из 15 подписавших его сторон; вероятно, это произойдёт в первой половине 2022 г., и по численности это соглашение будет охватывать в два с половиной раза больше населения, чем все торговые соглашения ЕС, США, Мексики, Канады (USMCA) вместе взятые.

Поскольку 4 из 5 подписавших соглашение являются союзниками США, ВРЭП демонстрирует, что оборонное партнёрство AUKUS совершенно отдельная тема, не имеющая отношения к торговле. Хоть, США, наверное, это и понравится, если ВРЭП пойдёт дальше, свободная торговля почти наверняка со временем подорвёт воинственные позиции. Несмотря на сбои, развитие торговли в Тихоокеанском регионе обещает доказать правоту Маккиндера о перспективах более сбалансированного мира. Если всё будет хорошо и гарантировано равновесием военно-морского потенциал между AUKUS и Китаем, Тихоокеанский регион со своей свободной торговлей превратит протекционистскую торговую политику Европы и США в анахронизм. Но угроза сейчас исходит с другого направления: это финансовая нестабильность, когда западные страны движутся в одном направлении, а Китай – в другом.

Со времени коллапса Lehman Brothers и последовавшего за ним финансового кризиса, Китай проявлял осторожность, чтобы предотвратить появление финансовых пузырей. С 2208 г. индекс Шанхайской биржи вырос на 82%, в то время как S&P500 – на 430%. В то время как в США стоимость финансовых активов раздувалась сочетанием количественных смягчений и спекуляциями инвесторов, в Китае эти факторы отсутствуют и не приветствуются. Отношение государственного долга к ВВП примерно вдвое меньше, чем в США. Да, долги производственного сектора высоки, как и в США. Но разница в том, что долг является более продуктивным, в то время как в США растёт преобладание «компаний-зомби», сохраняющих платёжеспособность только благодаря политике удержания нулевой процентной ставки.

Политика Китая, гарантирующая, что банковские кредиты при расширении кредитования будут вкладываться в промышленные инвестиции, а не в биржевые спекуляции, фундаментально отличается от американского подхода, который заключается в преднамеренном раздувании финансовых активов для охранения видимости богатства. Китай избегает возможной угрозы дестабилизации, свёртывая потоки спекулятивного капитала, чтобы избежать возможной открывающейся при этом угрозы со стороны Америки, которая может использовать финансовую нестабильность для подрыва китайской экономики.

Выступая перед ЦК КПК 15 апреля 2015 г., генерал-майор Цяо Лян, стратег НОАК, указал на цикл ослабления доллара по отношению к другим валютам, за которым последовал его рост, что сначала увеличило долговое бремя других стран, а затем обанкротило их. Он утверждал, что эта американская политика проводилась преднамеренно, и она будет использована против Китая. По его словам, для Америки настал момент «собрать китайский урожай».

Из данных китайской разведки в начале 2014 г. ему стало известно об участии США в движении «Оккупай Централ» в Гонконге. После нескольких отсрочек ФРС объявила об окончании QE в сентябре следующего года, что привело к росту курса доллара, и вскоре вспыхнули протесты «Оккупай Централ».

Цяо считает, что эти два события были связаны. Подрывая курс доллара к юаню и спровоцировав беспорядки, американцы пытались разрушить экономику Китая. В течение шести месяцев, с июня по сентябрь 2015 г., фондовый рынок Шанхая начал рушиться: индекс SSE Composite упал с 5160 до 3050 п.

По этой и другим причинам китайское руководство крайне осторожно относится к долларовым обязательствам и накоплению непродуктивных спекулятивных денег в экономике. Это оправдывает их строгий режим валютного контроля, в соответствии с которым обращение доллара в Китае запрещено , а все входящие потоки капитала НБК обменивает на юани.

Более того, внутренняя денежно-кредитная политика явно отличается от политики Америки и других западных стран. В то время как все остальные боролись с пандемией Сovid-19, Китай ограничивал внутреннюю кредитную экспансию и сокращал теневой банкинг. Учетная ставка сохраняется на уровне 2,9%, а рыночные ставки немного ниже — 2,2%, и единственная причина, по которой она такая низкая, в том, что альтернативные долларовые ставки равны нулю, а ставки в ЕС и Японии отрицательны.

Именно это ужесточение монетарной политики привела к нынешнему кризису в девелоперских компаниях, в частности, к громкому кризису с Evergrande. Событие далеко не неожиданное, при осторожной денежно-кредитной политике его можно было легко предвидеть. Более того, у правительства есть разумная установка — не спасать предприятия частного сектора, оказавшиеся в затруднительном положении, хотя оно, вероятно, предпримет шаги, чтобы эта «финансовая зараза» не пошла дальше.

Сидя в своих стеклянных домах, западные критики постоянно кидают камни в сторону Китая. Но, по крайней, китайские политики постарались избежать участия в глобальном инфляционном цикле. На западных рынках начался всё ускоряющийся рост инфляции, что предвещает новый финансовый крах. Китай и его союзники по ШОС пострадают тоже, но не в такой степени.
Плоды политики Китая по ограничению кредитной экспансии проявляются в ценах на сырьевые товары, которые он платит, но рост которых в его собственной валюте на 10% ниже, чем в долларах, после того, как ФРС США в марте 2020 г. запустила очередной цикл QE. И хотя с января курс доллара и юаня в целом обошёлся без резких скачков, нет никаких сомнений в том, что фундаментальные показатели указывают на еще более сильный юань и более слабый доллар.

Внутренние выгоды от относительно более сильного юаня перевешивают снижение маржи, от которого страдают китайские экспортеры. Стоит отметить, что Китай не только сдерживает спрос на кредиты, но и пытается увеличить внутреннее потребление за счет нормы сбережений, поэтому потребительский спрос будет иметь большее значение, чем экспорт для производителей. Это соответствует долгосрочной цели, заключающейся в том, чтобы Китай стал менее зависимым от экспорта, а экспортеры вместо этого должны выиграть от роста продаж на внутреннем рынке. Более того, поскольку Китай доминирует в мировом экспорте промежуточных и потребительских товаров, а дефициты западных бюджетов увеличиваются и ведут к еще большему торговому дефициту, для китайских экспортеров в любом случае гарантированы более высокие цены на их товары.

Вряд ли можно сомневаться в том, что бюджетный дефицит, финансируемый за счет денежной инфляции в Америке, ЕС, Японии и Великобритании, а также пакеты мер стимулирования ЦБ в настоящее время подрывают покупательную способность всех основных валют. Последствия для их покупательной способности теперь становятся очевидными, и попытки успокоить рынки и потребителей, якобы всё это временно, мало помогают. Что касается покупательной способности этих валют, то сейчас она стремительно снижается.

Резко растут не только издержки производства, но и цены на сырьевые товары и энергоносители после короткой паузы в 3 месяца снова пошли вверх.

Поскольку глобальная конкурентоспособность больше не является приоритетом, Китаю было бы разумно позволить обменному курсу юаня вырасти по отношению к западным валютам, чтобы сдержать рост внутренних цен и издержек. В конце концов, это экономика, основанная на сбережениях, с устойчивыми характеристиками сильной валюты по отношению к доллару.

Выводы

Необъявленные торговые и финансовые войны Америки, не сумевшей достичь своих целей и в проведении военных наземных операций, также подходят к концу. На смену им приходит политика сдерживания на море с помощью партнёрства AUKUS. Попытки США остановить стратегические потери в Азии сейчас закончились с уходом из Афганистана и завершением других интервенций.

Эта геополитическая перемена пока не получила широкого признания. Но плачевное состояние американских финансов, пузыри на долларовом рынке, постоянная и ускоряющаяся инфляция неизбежно приведут к повышению процентных ставок и сделают политику сдерживания Китая на море единственным геостратегическим вариантом, оставшимся у США.

Проводя более осторожную монетарную политику, Китай менее подвержен неизбежным последствиям глобальной денежной инфляции. Курс юаня регулируется, а не определяется рынком, и в настоящее время Китай заинтересован в укреплении курса юаня для сдерживания внутренней инфляции потребительских цен и производственных издержек.

Несмотря на то, что фиатные валюты могут быть уничтожены в результате взрыва биржевых пузырей, эти факторы способствуют возникновению ряда обстоятельств, которые, как представляется, создают возможность для более мирного исхода для всего мира, чем это казалось вероятным до ухода Америки и НАТО из Афганистана.

Трудно загадывать наперёд; но свой прогноз Хэлфорд Маккиндер сделал почти 80 лет назад.

Будем надеяться, что он был прав.

Источник