2018 год для геологов Западной Сибири – юбилейный

Ровно семьдесят лет назад, 15 января 1948 года, приказом министра геологии СССР Ильи Малышева была создана Тюменская нефтеразведочная экспедиция. Что это означало? Только то, что ученые убедили руководство страны искать нефть в Западной Сибири, на огромной территории от степей Казахстана до Карского моря. Интересно, что экспедицию назвали не нефтегазоразведочной, а нефтеразведочной. Видимо, на газ не очень рассчитывали. Но именно газовый фонтан в Березово в сентябре 1953 года возвестил о рождении мощной нефтегазовой провинции за Уралом. Правда, до него геологи провели несколько лет в бесплодных поисках в Тюменской области, пока не взяли курс на север.

Начало начал
Богатства под землей, а вокруг – истощенное войной захолустье.
«Непривлекательная картина не охлаждает энтузиазма разрабатывающих планы русских, которые вместо простой эксплуатации нефтяных и газовых ресурсов решили развивать этот край как единое экономическое целое… Когда-то сонный перекресток на транссибирской железной дороге уже превратился в кипучий центр», – писал нью-йоркский Business Week.
Кипучим центром северный край делали прежде всего геологи. В Западную Сибирь ехали со всей страны. Многие и понятия не имели, что такое нефть. Поэтому в области читали лекции для местного населения и приезжих на тему «откуда берется черная жидкость и зачем она нужна».
В первые годы катастрофически не хватало буровой техники, многотонное оборудование тащили по болотам на лошадях. В марте 1960 года на берегу таежной реки Конды Шаимская нефтеразведочная экспедиция получила первый фонтан легкой нефти. Правда, дебит оказался незначительным: всего около пяти тонн в сутки. Но важно было не количество нефти, а сам факт ее существования на сибирской земле. Через три месяца из другой скважины, пробуренной на этой же структуре, был получен фонтан дебитом 250 тонн в сутки. Открытие совпало с приездом к геологам директора Института геологии и геофизики Сибирского отделения Академии наук СССР Андрея Трофимука. Вместе с легендарным Юрием Эрвье, возглавившим геологическое управление, на гидросамолете Ан-2 он тут же вылетел на реку Конду. Когда из отводной трубы вырвался мощный поток нефти с газом, Трофимук утирал слезы ладонью. Возглавляемый им институт приложил немало усилий, чтобы доказать возможность наличия в Западной Сибири огромных запасов углеводородного сырья.
Так закончились жаркие споры: вести ли поиск на нефть в высоких широтах? Березовский фонтан, шаимская нефть, а затем Мегион, Усть-Балык, Самотлор сказали свое веское слово. Гигантские запасы, высокие дебиты скважин. Даже Татария не шла в сравнение с теми богатствами, которые были обнаружены за Уралом, в Ханты-Мансийском автономном округе. К тому времени на базе нефтеразведочной экспедиции был создан сначала геологический трест, а затем Главное тюменское геологическое управление – Главтюменьгеология, которое почти четверть века возглавлял Юрий Эрвье.

Николай Рыжков: «Не жалея бронзы»
Я недавно спросила Николая Рыжкова, экс-премьера союзного правительства, ныне сенатора, о значимости открытий сибирских геологов. Какими они видятся спустя годы?
– Я порой думаю: что же было бы с нашей Родиной, если бы геологи не открыли эти масштабные залежи нефти и газа в Западной Сибири?! Каждому из первопроходцев надо бы отлить памятники, не жалея бронзы. Они спасли страну! – сказал он в ответ.
Николай Иванович с сибирскими геологами и нефтяниками крепко дружил еще с уральского периода своей жизни. Будучи главным инженером, а затем и генеральным директором Уралмаша, он принимал заказы от нефтяников и геологов на буровые установки. Оказывается, до войны у нас не было отечественных мощных буровых станков. В ту пору буровые установки для разведки и добычи черного золота выпускались только в Баку. Во время войны современное оборудование для проходки скважин в СССР по ленд-лизу поставляли США, количество находящихся в эксплуатации установок было доведено до 125. Правда, почти все они были маломощными.
Еще шла война, но на Уралмаше уже сформировали инженерную группу, которая приступила к разработке в том числе и буровых для геологов и нефтяников. Сталин в 1946 году поставил задачу: за три пятилетки довести добычу нефти до 60 миллионов тонн.
– Через буровые я познакомился с геологами, нефтяниками Западной Сибири, – продолжает рассказ Николай Иванович. – Знал Эрвье, меня связывают долгие годы дружбы с Виктором Ивановичем Муравленко, легендарным начальником Главтюменнефтегаза. Он меня брал с собою на Самотлор, когда еще только-только там разворачивались работы. Практики освоения таких месторождений не было не то что в России, но даже в мире. Нужны были новые подходы, которые диктовала северная природа. Так появились буровая «Уралмаш-3000ЭУК», установка для бурения скважин «кустом», с одной точки искусственно насыпанного островка среди болот. Эта идея родилась у сибирских первопроходцев, осознавших в условиях громадных заболоченных пространств низкую эффективность традиционной проходки одиночных скважин. В то время мы выпускали 360 буровых – по одной в сутки. Львиная доля шла промысловикам, но часть забирали геологи. Приезжал к нам и Лев Иванович Ровнин, главный геолог Главтюменьгеологии, ставший позднее министром геологии РСФСР. Многие вопросы и с геологами, и с нефтяниками мы решали напрямую, минуя голову Москвы. На длительные согласования и бумажную волокиту времени у нас не было.
По словам Рыжкова, поколение первопроходцев отличалось способностью брать на себя ответственность: «Рисковали, когда это требовало дело».
– Знаю, как геологи переживали развал геологоразведки. Я эти чувства разделяю: сегодня нет государственной структуры, отвечающей за состояние геологоразведки в стране, – говорит он. Ликвидацию министерства геологии и спустя годы Рыжков считает большой ошибкой.
Последние 20 лет, по его словам, ухудшаются структура и качество разведанных запасов. Крупных, по-настоящему значимых открытий практически не совершается, среди вновь открываемых преобладают мелкие объекты с менее качественными запасами. Добыча в России растет быстрее, чем запасы, основной прирост запасов обеспечивается за счет доразведки уже известных месторождений. По мнению экс-премьера, нужны новые открытия, в том числе крупных месторождений.
– Это возможно только за счет проведения масштабных поисковых работ. Никакие акционерные общества, госкорпорации никогда не обеспечат должное развитие минерально-сырьевой базы, у них, как известно, другие цели. Поэтому именно за государством необходимо закрепить организацию и проведение геологических работ на поисковой стадии, – уверен бывший глава союзного кабинета министров.
При этом, говорит Николай Рыжков, важно сохранить память о первопроходцах западносибирской целины, о тех, кто творил историю не только края, но и страны. Страницы биографии современной Югры наполнены их героизмом, стойкостью и открытиями.

Источник