Следующая новость
Предыдущая новость

Я почувствовал себя дома в патриархальной России XVIII века на Аляске

23.06.2020 15:57
Я почувствовал себя дома в патриархальной России XVIII века на Аляске

Туристическая индустрия относится к числу секторов экономики, которые наиболее пострадали от пандемии коронавируса. По вполне понятным причинам, именно туризм оказался первой жертвой мер жесткой изоляции, и он же, вероятно, одним из последних вернется к нормальному ритму. Однако тот факт, что большинство из нас не сможет свободно путешествовать в течение долгого времени, вовсе не означает, что мы не можем делать это виртуально, с помощью технологий.

В последнее время моя всеядная электронная почта переваривает множество технологических решений для путешествий, от бесплатных виртуальных туров по разным городам и странам до не менее виртуальных Zoom-сессий на такие экзотические темы как «сочетание рома и шоколада» и «шоколадная йога-медитация» в рамках виртуального фестиваля шоколада на карибском острове Гренада, который состоялся в мае. И даже если идея виртуального шоколада звучит для многих как оксюморон, путешествие с Zoom на экзотический остров не может не утолить страсть к путешествиям, пусть хотя бы ненадолго.

Сегодня я хочу пригласить вас на Аляску, где мне довелось пережить одно из лучших туристических приключений в моей жизни. Там я своими глазами увидел, как мощь современных технологий способна преобразовать даже самые замкнутые и консервативные сообщества.

Несколько лет назад меня пригласили провести несколько дней в Николаевске – труднодоступной деревне русских староверов, расположенной в юго-западной части полуострова Кенаи на Аляске. Местные жители, которые (я не мог отделаться от ассоциаций с «Парком юрского периода») по-прежнему ведут образ жизни, характерный для России XVIII века, не особенно жалуют посетителей. Для меня они сделали исключения благодаря моему русско-украинскому происхождению.

Дорога, ведущая к деревне, заросла иван-чаем, эндемичным ярко-красным полевым цветком. Напрасно я пытался найти дорожный указатель «Николаевск» – его попросту не было. Следуя инструкциям, выданным мне в ближайшем городке под названием Хомер, я свернул на грунтовую дорогу, и вскоре меня нагнал потрепанный старый Rover. За рулем был бородатый мужчина, а рядом сидела женщина в странном головном уборе, напоминающем стиль менонитов. Так я впервые увидел русских старообрядцев – представителей религиозной группы, пережившей века жестоких гонений и ведущей крайне замкнутый, затворнический образ жизни.

Истоки старообрядческого движения восходят к так называемому Великому расколу середины семнадцатого столетия, когда патриарх Никон, глава русской православной церкви и приверженец строгой дисциплины, решил пересмотреть некоторые церковно-славянские тексты и изменить ритуал, практикуемый русскими в религиозных обрядах. Его реформам противостояла значительная часть православной церкви, которая обвинила Никона в вероотступничестве и ереси и поклялась придерживаться древних обрядов. Органически не приемлющие любых реформ, старообрядцы (так стали называть эту церковную оппозицию) подвергались жестоким гонениям при императоре Петре Великом, которого они считали антихристом. В результате многим пришлось покинуть свои дома и бежать.

Большинство жителей Николаевска приехали на Аляску из Бразилии, прожив какое-то время в Орегоне, где они выживали благодаря выращиванию пшеницы и кукурузы. Отец Кондратий Фефелов, с которым я говорил в здании деревенской церкви Святого Николая-угодника, рассказал мне, что они покинули Бразилию из-за ее бедности («Мы не могли даже продавать наше зерно»), а Орегон – из страха перед «растлевающим влиянием» американских технологий, и главным образом телевидения, на своих детей.

«Как же вы позволили это?» – спросил я батюшку, указывая на спутниковую антенну, установленную на крыше соседнего дома. В ответ священник сокрушенно махнул рукой: «В конце концов нам пришлось пойти на послабление. Стоит запретить телевидение – и дети бегут к нашим американским соседям или ходят в кино, еще более погрязшее в разврате.

И тем не менее, западные технологии, которых так опасаются староверы, проникли в этот замкнутый анахронический мир, поскольку даже самые консервативные из них не могли проигнорировать плоды западной цивилизации. Сам батюшка с гордостью рассказывал мне о небольшой флотилии ультрасовременных рыболовецких судов с новейшим электронным оборудованием, принадлежащей общине. Собственно, именно рыболовство является основным источником ее доходов. В Николаевске имеется отличная средняя школа, одна из лучших на Аляске, где все дисциплины, за исключением русского языка, преподаются по-английски. Ничего удивительного, что местная молодежь предпочитает общаться на английском языке, хотя большинство из них достаточно свободно владеет мелодичным старомодным русским.

Находясь в Николаевске, я был вынужден носить традиционную русскую рубаху и кушак, довольно нелепый, с моей точки зрения, наряд, который теперь можно увидеть только на исполнителях русских народных танцев на сцене.

Однажды вечером меня пригласили посмотреть, как консервируют рыбу по традиционной старообрядческой технологии. Это происходило во дворе толстого пожилого человека по имени Феопент Иванович Реутов, выросшего еще в Бразилии. В отличие от рыболовства, консервирование осуществлялось старинным способом: банки, заполненные розовым лососем, опускали в объемистую металлическую бочку с водой и кипятили четыре часа на мощном огне – «чтобы убить всех вредных микробов». Двое молодых парней, Иона и Флегон, оба, как положено, бородатые (мужчинам-старообрядцам запрещается брить волосы на лице) и в бейсболках, пришли помочь с консервированием.

Признаться, я чувствовал себя свободно в компании моих собратьев-изгоев. Их русская речь была удивительной: это был язык Толстого и Тургенева, не загрязненный иностранными заимствованиями и неуклюжими современными аббревиатурами. Лексикон старообрядцев был заморожен во времени, так же как и их образ жизни, за исключением разве что новых технологий, которые, хотя и сталкивались с неодобрением старейшин, помогали процветать их деревням.

А еще я понял, почему после столетий странствий эти люди решили поселиться именно здесь, на Аляске, которая выглядит так похоже на их родину, страну, которую большинство из них никогда не видело и не увидит. Как и в России, там были плакучие ивы над ручьями, заснеженные равнины и березовые рощи. Раньше она была частью России, и в некотором смысле, все еще остается ей, поскольку подлинно русский дух, уничтоженный большевиками, был вывезен контрабандным путем и сегодня сохраняется там старообрядцами.

Источник

Последние новости