Выживет ли доллар в схватке с криптовалютами и китайским юанем?

В своей книге «Денационализация денег» Фридрих фон Хайек утверждал, что правительства никогда не делились частью своей власти, чтобы обеспечить надлежащее качество денег. Они «воздерживались от грубых злоупотреблений только тогда, когда вынуждены были подчиняться золотому стандарту».

Золотое обеспечение доллара США как мировой резервной валюты было отменено в начале семидесятых годов, и с тех пор бумажные деньги, так называемые фиатные валюты, превратились в норму во всем мире.

На протяжении последних 20-30 лет Федеральная резервная система США и другие крупные центральные банки неуклонно снижали процентные ставки и скупали огромные количества государственных облигаций, а также других активов. Это подорвало доверие к американскому доллару и евро как к главным мировым резервным валютам. Начался отток капитала в материальные активы, поэтому акции, недвижимость и драгоценные металлы резко подорожали. Кроме того, появились конкуренты за эту «запредельную привилегию», поскольку те, печатает резервные валюты, получают практически неограниченные возможности заимствования и огромные прибыли от создания денег. Эта конкуренция имеет три измерения.

Во-первых, возникли децентрализованные частные цифровые валюты. Любой может «добыть» биткоин, но его предложение на рынке надежно ограничено. Обменные курсы криптовалют бумажным валютам являются плавающими. В отличие от фиатных денег, действующих в традиционной банковской системе, цифровые платежи узаконены алгоритмом и не требуют центрального посредника. Впоследствии были созданы другие криптовалюты (как децентрализованные, так и централизованные), такие как ether, ripple, tether и dogecoin, известные как «альткоины», но все они более или менее соответствуют биткоину по уровню надежности. Резкий рост стоимости криптовалют по отношению к фиатным валютам сыидетельствует о том, что, несмотря на сильные флуктуации, многие люди доверяют им как средству накопления.

Во-вторых, консорциум частных компаний, объединившихся вокруг интернет-гиганта Facebook, также намерен вступить в конкуренцию за денежную монополию. В отличие от многих криптовалют, их деньги, «diem» (в прошлом — libra), должны быть привязаны к доллару (или евро). Популярность Facebook может способствовать быстрому распространению «diem», и в конечном итоге часть средств ФРС и ЕЦБ, а также других центральных банков уйдет в карманы Facebook и Co.

В третьих, конкуренция за привилегии резервных валют существует также среди бумажных денег. До сих пор все крупные центральные банки согласовывали свои действия по созданию новых денег с ФРС, так что конкуренция между фиатными валютами фактически была приостановлена. Однако Китай, который долгое время был возмущен особым статусом американской валюты, теперь может отказаться от этого порядка. Многие торговые и финансовые операции в Восточной Азии проводятся в долларах, и валюты большинства стран региона по-прежнему привязаны к американской валюте. Всякий раз, когда ФРС увеличивает денежную массу за счет покупки казначейских облигаций, центральные банки в Восточной Азии вынуждены покупать доллары, тем самым финансируя государственные расходы США.

Начиная с 2014 года, Китай постепенно сокращает долю своих международных резервов в государственных облигациях США, при этом наращивая инвестиции в инфраструктуру развивающихся стран. Кроме того, как и Россия, Китай существенно увеличил свои запасы золота. Баланс Народного банка Китая растет гораздо медленнее, чем ФРС. Это было особенно актуально во время коронавирусного кризиса, когда ФРС снова создала огромный объем денег, чтобы стабилизировать экономику. В течение прошлого года наблюдалась тенденция повышения курса юаня к доллару, в результате чего стимул к приобретению юаней постоянно увеличивается. Кроме того, Китай создал цифровой юань, и его платежная система может подорвать превосходство США в международных финансовых операциях.

Впрочем, крупнейшие центробанки тоже не намерены сидеть сложа руки и наблюдать за этой конкуренцией. ЕЦБ и ФРС активно работают над созданием собственных «цифровых валют центральных банков» (ЦВЦБ), которые могут позволить осуществлять децентрализованные платежи без участия коммерческих банков. Если бы граждане скептически отнеслись к цифровым долларам или евро, жесткое регулирование или даже полный запрет частных цифровых валют могли бы способствовать популярности ЦВЦБ.

Исход этой гонки трудно предсказать. Однако, несомненно одно: доверие к ведущим фиатным валютам существенно снизилось. Их нестабильность провоцирует кризисы и препятствует экономическому росту, поэтому спрос на альтернативные средства накопления высок. Кто будет наиболее успешно противостоять монополии доллара и евро, скорее всего, будет зависеть от качества базовой технологии и влиятельности института, стоящего за цифровой валютой (Facebook против Народного банка Китая). Среди наиболее перспективных конкурентов лишь биткоин, похоже, обладает встроенной стабильностью, а предстоящее снижение транзакционных издержек может укрепить его популярность как средства обмена.

Впрочем, нельзя исключить, что в условиях растущей конкуренции крупнейшие центральные банки вернутся к традиционной ценности – стабильности денег. В конце периода высокой инфляции в семидесятые годы прошлого века Пол Волкер, назначенный новым главой ФРС, сумел «переломить хребет» инфляции резким повышением процентных ставок. Вдобавок это обеспечило прочный статус доллара США в структуре корзины международных резервных валют, который в то время активно оспаривала немецкая марка. Теперь биткоин или китайский юань могут взять на себя ту роль альтернативы, которую играла немецкая марка полвека назад. Если бы это произошло сейчас, это слало бы свидетельством дисциплинирующего эффекта валютной конкуренции, о котором писал Хайек.

Источник