Следующая новость
Предыдущая новость

Уфа, которая становится чужой

Уфа, которая становится чужой

Впрочем, всегда можно сказать, что это естественный процесс выталкивания из центра столицы нищебродов да осколков советской атлантиды. Но вот уже лет пятнадцать ловлю себя на том, что перестал получать удовольствие от прогулок по историческому центру Уфы.

Буквально на днях в семь вечера под палящим солнцем пришлось прогуляться от стадиона «Динамо» до гостиницы «Башкирия». Шел и понимал, что уже ничего вокруг не возбуждает во мне воспоминаний юности. Город словно стер с себя следы нашего поколения. А ведь когда-то вся улица Ленина у меня была расписана по обязательным точкам посещения.

«Детский мир» — здесь меня интересовали новые поступления солдатиков для рекрутирования их в мою армию, состоявшую тогда из полутора сотен конников, пехотинцев, самолетов, танков и кораблей.

Тут же был дядя Миша со своим мороженым и вечно недоданными копейками, но зато обязательно что-нибудь да скажет.

А напротив уже магазин «Знание», в котором меня, прежде всего, интересовал второй этаж, который был почти весь предоставлен под оригинальную литературу на иностранных языках — от преобладающего немецкого до польского, вьетнамского или даже монгольского. Именно здесь я смог тогда в первой половине 80-х купить на польском книги Джойса и Кафки.

Идем дальше, по той же стороне начиналось здание «Башпотребсоюза», в котором витали такие запахи, что их сегодня не подделаешь никаким ароматизатором. Колбасы, мед, цветы, фрукты...

А дальше маршрут мой делал небольшой крюк вверх по Коммунистической в «Академкнигу». Помню, там я себе выкупал тома «Истории Рима» Тита Ливия. А еще долго точил зубы на десятирублевый учебник по хинди. Вот и зубы сточил, и учебник не купил, а вместо «Академкниги» — какой-то бутик.

Затем я возвращался на Ленина и обязательно забегал на второй этаж почтамта — здесь можно было купить почти свежую прессу стран соцлагеря. «Трибуна люду» стоила пять копеек, а более интересная «Жиче Варшавы» — три...

По дороге можно было за выпечкой да чаем забежать в «Ашхану». Ну и главный пункт назначения — «Букинист» на углу с Революционной. Там я впервые встретился с Андреем Платоновым. Не с ним лично, конечно, а с книжкой 1964 года издания в красном переплете. Его рубленые библейские фразы потрясли мою неокрепшую душу, и я долго думал, что именно так и надо писать, выворачивая наизнанку синтаксис.

А сегодня я хожу уже совсем по чужому городу, и просто физически ощущаю, как он протягивает свои жадные руки к моему карману, предлагая абсолютно ненужные мне услуги и товары. А вот банального кваса я на всем протяжении пути от театра оперы и балета до Революционной так и не встретил. Понятно, семь часов вечера, суббота. Но почему на Зорге, на проспекте квасные бочки стоят в жару часов до девяти вечера?

Вот такая путаная «нищебродская» диспозиция получилась. Лет десять назад эти ощущения вылились в стихотворение.

Улица меняет цвет

Город барахтается в туманной серости,

Отфыркивается пневматикой,

Зевает подъездами.

Захлебывается улица в крысиной сырости.

Ave Caesar! — шепчу. Наощупь

Уходим в бездну.

Пловцы ночные, уходим в ветхость

Чужих подвалов, хранящих верность

Теплоцентрали, далекой, как миф

Вечно падающей Трои.

Нас оттирает с себя улица

Пемзой киосков, витрин, кафеля...

Так и не поймешь — то ли это история,

То ли топорная эпитафия.

Источник

Последние новости