США, Китай, Россия и ловушка Фукидида

Когда Джо Байден провозгласил в начале своего президентского срока лозунг «дипломатия вернулась!», некоторые наблюдатели недоумевали, что это может означать с точки зрения последовательной внешней политики. Любой шестиклассник знает, что дипломатия – одно из средств, необходимых для проведения той или иной политики. В отрыве от политики она сводится к оторванной от реальной жизни метафоре или просто является другим названием шарады. В течение последних недель мы наблюдали, как новая администрация практиковала дипломатию в обоих этих качествах.

В качестве метафоры американская дипломатия проявилась в громком лозунге «Америка вернулась в Парижское соглашение по климату», запущенном Вашингтоном. Однако теперь мы видим, что в этом «возвращении» столько «если» и «но», что даже французы, поначалу встретившие его громкими аплодисментами, начинают задумываться, не всучили ли им пустышку. Другим примером является долгая и нудная возня вокруг «ядерной сделки» с муллами в Тегеране.

Президент Байден намекнул на скорое возвращение к курсу, проложенному его бывшим боссом, Бараком Обамой. Исходя из этого предположения, британский министр иностранных дел Доминик Рааб вообразил себе сценарий, который приведет к устранению угрозы, исходящей от Тегерана, с помощью долгосрочного решения 42-летней «иранской проблемы». Впрочем, сейчас уже ясно, что Рааб, похоже, поторопился, поскольку команда Байдена все еще гадает, что делать с этим соглашением, которое дипломат Роберт Малли, назначенный ответственным за досье, назвал неудачным.

В общей сложности эти два примера не могут принести особого вреда. Парижское соглашение – это скорее устремление, чем стратегия, в то время как иранская ядерная проблема всегда была лишь способом уйти от реальной проблемы – опасности, которую исламистский режим представляет для регионального мира и стабильности. Однако в версии шарады доктрина Байдена, если можно так выразиться, способна нанести долгосрочный ущерб, поскольку она касается отношений с Китаем и Россией.

Что касается Китая, новая администрация решила провести встречу на министерском уровне на Аляске, по всей видимости, лишь для того, чтобы подчеркнуть охлаждение отношений с Пекином.

Игнорируя первый урок дипломатии, который заключается в том, чтобы «получше узнать оппонента», госсекретарь США Энтони Блинкен воспользовался встречей, чтобы зачитать длинный перечень претензий, заставив китайцев недоумевать, в чем был смысл встречи на высоком уровне, если на ней не прозвучало ничего, кроме того, что каждый день публикуют американские новостные СМИ. Китайцы презрительно отреагировали на американскую привычку читать другим нравоучения. Что остается загадкой, так это то, каково на самом деле отношение администрации Байдена к Китайской народной республике, особенно в нынешний период, когда она серьезно пересматривает свою роль в стремительно меняющемся мире.

Является ли Китай соперником, конкурентом, противником или врагом? Намерены ли США вести против него холодную, теплую или даже горячую войну? Насколько серьезна опасность вторжения Китая на Тайвань, о которой говорили некоторые эксперты из числа сторонников Байдена, и втягивания Соединенных Штатов в региональный конфликт? Кроме того, как насчет других экспертов, включая Генри Киссинджера и прочих лоббистов Китая в Вашингтоне, которые хотят нормализации отношений с Пекином или даже видят в нем потенциального партнера в решении таких проблем как Северная Корея, Иран или Бирма, не говоря уж о Парижском соглашении по климату?

В полете домой из Анкориджа китайская делегация, вероятно, вздохнула с облегчением. Словесная буря Блинкена указывала на растерянность и замешательство, в то время как угроза санкций давно сведена до «тупого предмета». Дело в том, что у администрации Байдена просто нет никакой политики в отношении Китая. Вынесение строгого выговора нельзя признать равносильным внешней политике.

Дебютный ход в отношении России был еще более проблематичным. В то время когда Байден называл российского президента Владимира Путина «убийцей», специальный представитель президента США по Афганистану Залмай Халилзад находился в Москве, чтобы открыть так называемую афганскую мирную конференцию «с помощью нашего российского партнера».

Члены команды Байдена утверждают, что Россия вмешивалась в прошлогодние президентские выборы, чтобы способствовать победе Дональда Трампа. Фраза «Россия хочет подорвать нашу демократию» стала лейтмотивом в речах Байдена. И, тем не менее, та же Россия приглашена в качестве партнера по стабилизации ситуации в Ливии, поиску будущего политического устройства для Сирии, а также для помощи в обуздании иранских мулл.

Одним из первых «жестов доброй воли» Байдена была пролонгация соглашения об ограничении вооружений, от которой отказался Трамп. Заместитель министра иностранных дел России Михаил Богданов говорит, что соглашение было возобновлено мгновенно, поскольку Вашингтон «принял все наши условия».

Нет ничего удивительного в том, что российские СМИ говорят о «неразберихе», когда речь заходит об отношениях Москвы с новой командой в Вашингтоне. Назвать главу государства «убийцей», мягко говоря, не очень дипломатично. Кстати, легендарный Талейран советовал дипломатам хвалить своих собеседников на публике, но в случае необходимости оскорблять наедине.

Те же вопросы, которые были заданы в отношении Китая, относятся и к России. Является ли Россия противником, соперником, конкурентом или врагом? Без холодной, ясной и рациональной оценки ее места в системе понятий формирование последовательной стратегии практически невозможно. С противником, и даже с нарушителем спокойствия не ведут себя так же, как с врагом. Даже враги могут быть классифицированы, и для каждой категории потребуется особая политика.

Идеологический и/или политический враг не относится к той же категории, что смертельный враг. Бывают враги, которых можно превратить в нейтральных игроков или даже партнеров, если не друзей. Кроме того, есть враги, которые, подобно скорпиону в рассказе Вольтера, скорее готовы атаковать и умереть, чем заключить мир и остаться в живых. А еще есть такие враги, которых можно игнорировать сегодня, поскольку, как говорил большой циник Билл Клинтон, вы можете убить их завтра.

Являются ли Китай и Россия врагами Соединенных Штатов — это вопрос, требующий отдельного рассмотрения. Однако без ответа на этот вопрос невозможно разработать серьезную политику для взаимодействия с ними.

Кроме того, затевать конфликт с Китаем и Россией одновременно – это, по меньшей мере, плохая идея, учитывая, что эти два стратегических соперника США испытывают друг к другу подозрительность, а также имеют противоречивые, а не взаимодополняющие экономические и геополитические интересы. Нормализация отношений с Китаем, на которую пошел в свое время Ричард Никсон, стала ключевым фактором, подтолкнувшим Советский Союз к разрядке напряженности и Хельсинкским соглашениям.

Джордж Шульц, 60-й госсекретарь США, всегда советовал не связываться с двумя сильными соперниками одновременно, хотя США должны были иметь план на случай двух крупных войн. Он понимал, что внешнеполитические императивы не следует путать с военной обстановкой, хотя они тесно связаны между собой. На данный момент создается впечатление, что Байден больше заинтересован в том, чтобы доказать, что он кардинально отличается от Трампа, чем в том, чтобы иметь дело с двумя державами, полными решимости завести США в ловушку Фукидида в своих узких интересах.

Источник