Российская дипломатия балансирует между Ираном и Израилем в Сирии

Чаще всего бывает так, что то или иное явление имеет простое и достоверное объяснение. Тем не менее, во все времена большой популярностью пользовались догадки и слухи, просто в силу своей особой привлекательности для людей.

Визит премьер-министра Израиля Биньямина Нетаньяху в Москву 9 мая и его встреча с президентом Владимиром Путиным породили слухи о том, что они заключили «фаустовскую сделку», которая дает Тель-Авиву зеленый свет на уничтожение иранского подразделения Аль-Кудс (Иерусалимская бригада), и поддерживаемой Ираном шиитской милиции, действующих в Сирии.

Подпись к изображению: Президент России Владимир Путин с премьер-министром Израиля Биньямином Нетаньяху в Кремле в Москве 9 мая 2018 года

Это предположение возникло по двум причинам. Во-первых, сразу же после возвращения Нетаньяху из Москвы, Израиль нанес самый массированный удар с воздуха по вражеским целям за все время с войны «судного дня» 1973 года, когда 10 мая 30 израильских самолетов атаковали военные базы на территории Сирии. Многие наблюдатели и публика напряженно ожидали, какой будет реакция Москвы, но ее не последовало вовсе.

Во-вторых, вскоре российские СМИ сообщил, что Москва не намерена передавать Сирии системы ПВО С-300. Ну, разве это не означает, что Путин передумал после переговоров с Нетаньяху 9 мая?

Однако, чтобы составить правильное суждение, следует принять во внимание во внимание очевидные факты. Москве было известно, что атака Израиля 10 мая была спровоцирована ракетным ударом по Голанским высотам с территории Сирии, который, в свою очередь, был мотивирован местью за нападение Израиля на базы в Сирии 8 апреля, в результате которого погибли семь иранских военнослужащих.

Проще говоря, Москва пассивно наблюдала, как десятки ракет летели в обе стороны 8 апреля и 10 мая, и у нее не было никаких причин выяснять степень виновности каждой из сторон. Нужно признать, что ее молчание было просто оглушительным.

Такое поведение было вполне разумным, потому что Россия не хочет впутываться в свару между сирийско-иранским альянсом и Израилем. С другой стороны, Министерство обороны России внимательно отслеживало, как почти половина из 60 ракет, выпущенных израильскими самолетами10 мая, были сбиты сирийцами, что, разумеется, позволяет сделать два вывода.

Во-первых, сирийская система противовоздушной обороны еще раз доказала свою стойкость и эффективность – по данным российского Министерства обороны, сирийцам удалось уничтожить 70 из 103 ракет, выпущенных США, Великобританией и Францией во время атаки с воздуха 14 апреля.

Второе, вытекающее из сказанного – Москва пришла к выводу, что серьезную модернизацию сирийских средств ПВО можно на данный момент приостановить.

Москва заявляет, что в случае возникновения чрезвычайной ситуации, Россия сможет в самое короткое время передать зенитно-ракетные комплексы С-300 и стартовые площадки вооруженным силам Сирии. Теоретически, такая ситуация может возникнуть, если Сирия снова столкнется с угрозой нападения со стороны Запада. Но пока не видно никаких признаков, что такое нападение может произойти в ближайшей перспективе.

Неудивительно, что Кремль обрушился с критикой на предположения в прессе о том, что его решение отказаться от передачи С-300 Сирии стало результатом просьбы со стороны Нетаньяху. Пресс-секретарь президента Путина Дмитрий Песков 11 мая заявил, что решение Москвы предшествовало визиту израильского премьера. А агентство ТАСС дало подробное объяснение, согласно которому, прежде всего, конкретного решения о поставке комплексов С-300 в Сирию никогда не существовало, и поэтому вопрос об отказе от какого-либо решения просто не актуален.

Очевидно, что в основе всех этих вздорных медиа-спекуляций лежит желание поспешно приписать Путину про-израильские позиции. Но это, на самом деле, довольно неуклюжая попытка. На самом деле, российская позиция просто не является одномерной.

У российской дипломатии имеется давняя традиция – жонглировать множеством мячей в воздухе. Москва в последние годы умудряется поддерживать дружеские отношения одновременно с Китаем и Вьетнамом, Турцией и Грецией (и Кипром), Ираном и Саудовской Аравией, Катаром и Саудовской Аравией, Турцией и Египтом, Ираном и Иорданией, и так далее, а в будущем, возможно, также с Индией и Пакистаном.

Проще говоря, то, что может дать Москве Иран, Израиль не может, и наоборот. Москва хочет сохранять хорошие отношения и с Ираном и с Израилем, поскольку обе страны служат различным целям российской внешней политики. При этом следует понимать, что Россия не поддерживает то, что Иран называет «фронтом сопротивления» в Сирии.

Однако, Россия также высоко ценит тот факт, что Иран и Хезболла присутствуют в Сирии по приглашению Дамаска и играют важнейшую роль в борьбе президента Асада против экстремистских группировок. Совершенно очевидно, что Россия отказывается разделить израильское отношение к Хезболле как к террористической организации. Во всяком случае, результаты выборов в Ливане 6 мая лишь укрепили уверенность российского руководства в том, что Хезболла – законная политическая сила, с которой следует считаться.

Ясно, что в этих сложных обстоятельствах нереалистично было бы ожидать, что Россия станет участницей каких-либо планов Израиля, направленных на ликвидацию присутствия Ирана и Хезболлы на сирийской территории. С другой стороны, Россия также не будет выступать против права Израиля или Сирии защищать свои интересы безопасности и действовать в порядке самообороны.

Таким образом, хотя Россия критиковала Израиль за ракетные атаки по объектам в Сирии 8 апреля, которые и привели к нынешнему обмену военными акциями, назвав этот инцидент опасным шагом, она не намерена принимать экстренные меры, как по поводу ракетного удара по Израилю 10 мая, так и по поводу немедленной контратаки Израиля по объектам в Сирии.

Впрочем, противоречие выходит за пределы этой череды атак. Дело в том, что Россия имеет общие интересы с Дамаском и Тегераном в отношении сохранения территориальной целостности Сирии и укрепления ее национального суверенитета. Поэтому Россия не может позволить внешним силам осуществлять попытки расчленить Сирию или помешать Дамаску восстановить контроль над всей страной.

Вполне логичным представляется то, что Россия поможет сирийским вооруженным силам в их усилиях по стабилизации ситуации внутри страны. Очевидно и то, что Россия признает за Сирией право наращивать свой потенциал сдерживания, так же как и за Израилем и Ливаном.

Нельзя, однако, забывать, что даже без российских комплексов С-300 сирийские средства ПВО все равно будут модернизированы с внешней помощью, включая помощь со стороны Ирана. Возможно, это уже происходит, и Москва, вероятно, знает об этом, принимая обдуманное решение об отсутствии необходимости передавать ракетные комплексы С-300 Сирии. В конце концов, несомненно, что ни одна деталь, касающаяся военного баланса в Сирии, не ускользает от внимания Москвы.

Нужно сказать, что распечатка беседы между Путиным и Нетаньяху в Москве 9 мая поистине вызывает изумление. Невозможно припомнить, чтобы Путин в последнее время говорил с такой нескрываемой теплотой с каким-либо иностранным лидером – даже с иранским лидером Хасаном Рухани или президентом Сирии Башаром аль-Асадом, которые являются ключевыми союзниками Москвы на Ближнем Востоке. Такова российская дипломатия во всем своем блеске в нынешние столь непростые времена.

Источник